В нашу гавань заходили корабли   ::   Слюсаренко Сергей

Старпом даже похлопал рукой давно не крашеное военно-морской краской железо.

– Эй, на «Внятном», - словно и не было леденящего страха мгновение назад, проорал капитан Мухин, - смена пришла! Вахту сдавай.

В ответ он не услышал обычного «сколько ждать можно» - этой фразой его коллега по погранзаставе Забуйнов всегда встречал друзей.

С нехорошим предчувствием экипаж поднялся по штормтрапу на борт. Палуба была пуста. Мухин отдал приказ Стовбоде и Васильеву проверить судно. Искать долго не пришлось. Дверь на камбуз была задраена изнутри. Кок по праву хозяина загремел кулаком по железу. В ответ на камбузе раздалось шуршание и звон кастрюль.

– Эй, воины, что молчите? - чуть не приложив губы к железу, прокричал старпом.

– А кто спрашивает? - даже через переборку они узнали голос Михаила Забуйного. Сменщик капитана Мухина отличался почти театральным басом.

– Смена!

Заскрипел плохо смазанный запор, и в образовавшуюся щель показался длинный нос Михаила.

– Уф, и вправду! - дверь распахнулась, и на палубу выскочил, толкаясь, весь дежурный экипаж «Внятного» и бросился обнимать сменщиков, словно сто лет людей не видели.

– Чего попрятались, славяне?

– Ты бы посидел тут! Такое было!

– А что было? Можно подумать, мы с берега не видели. - Стовбода, дождавшись освобождения своей вотчины, нырнул в камбуз. Там, к сожалению, не было традиционного борща для смены.

– Как туман этот гадкий ушел, так и началось, - начал рассказ Забуйный. - Такое, блин морской!

– Что, покойнички с брига мучили? - Мухин старался иронией успокоить друзей.

– Да ты посмотри на хрень эту! - Забуйный ткнул пальцем в сторону брига.

– А то мы его не видели! Вон народ на берегу который день на ногах, не пускает чужаков. - Стовбода, выкарабкавшись из камбуза, включился в разговор.

– На, глянь, - совсем мрачно Забуйный протянул Мухину бинокль.

Мухин и раньше смотрел в бинокль на мерзкий корабль, но не отказался. Да и с катера было намного ближе. Покрутив рифленый барабанчик, он навел резкость. И, словно от удара, дернулся назад. Что-то страшное, черное и злое метнулось к нему с парусника. Нечто неопределенное и ужасное, готовое поглотить не только капитана, его друзей, его поселок, но и весь его мир.

– О, видишь! - Забуйный забрал бинокль. - Как глянешь на него раз, так и все.

– Вот что, мужики, давайте в шлюпку и на берег. - Мухин поспешил отправить домой уставший экипаж.

Никто не стал возражать. Когда экипаж катера уже отчалил, Васильев прокричал им вдогонку: «Мужики, дельфинов не бойтесь. Это мертвяки!». Чем сильно напугал своих друзей.

Убедившись через полчаса, что шлюпка добралась до берега благополучно, Мухин собрал команду на мостике.

– Значит так, я предлагаю эту сволочь отсюда гнать, - совсем не по-уставному сообщил он друзьям.

– Метлой, что ли, гнать? - невесело поинтересовался кок.

– А хоть и метлой! Гнать чем есть! - Капитан был зол. - Сколько можно? Хватит! Молчали долго, домолчались! Сидели, хвосты поджавши, а тут понаезжало умников! И пошло поехало! Присяга моя - ложь, язык мой - чужой, предки мои - оккупанты. Я тогда молчал, и все молчали. Думал, обойдется, лишь бы семью прокормить. Не прокормил! Все! Кто не хочет, может не идти. Спасплота хватит на всех.

– Ну, ты что? - Васильев обиделся. - Думаешь, что… Сам оставайся.

Стовбода просто молча кивнул,, соглашаясь с Васильевым.

– Я так и знал, - тихо сказал Мухин и радостно закричал: - Подпалим, этим сволочам задницу!

Фыркнул старенький дизель. Казалось, и он заскучал от давнего бездействия. Взвыла сирена, и кок, который по совместительству был еще и стрелком, ловко снял старый парусиновый чехол со скорострельной пушки на носу катера. Клацнул затвор, и маленький снаряд легко вошел в камору. Пушка, которую по старой памяти регулярно смазывали и чистили, оказалась в полной боевой готовности.