Вегетативный невроз   ::   Сергеев Иннокентий

---------------------------------------------

Сергеев Иннокентий

Вегетативный невроз



Иннокентий А. Сергеев

Вегетативный невроз

Поход за новой Цирцеей

Непроницаемые заслоны в дымоходах на чердаках строений из обожжённой глины. Странные звери под знаменами из розовой туалетной бумаги шествуют, соединяя колонны, по набережной в сторону балкона Прекрасной Дамы. Коварные женщины выливают содержимое ночных горшков из окон на головы неповинных прохожих. Крик предостережения настигает несчастных одновременно с бедой - шляпа слетает с головы, деревья падают, сражённые загадочным недугом, и злобные ликуют чудовища, сумевшие похитить с палубы красавицу дочь капитана. Пронзительно рыдают сирены над распростёртыми на тротуарах телами павших бойцов авангарда. Мужчины заламывают руки, дамы роняют скупую слезу, собаки чешутся и поскуливают. Санитары проверяют наличие документов у новобранцев и сверяют часы. Начало операции назначено на час восхода солнца в Нижнем Египте. Умеющие плавать в песке отмечаются отдельно. Все проходят специальный досмотр у психиатра. При себе иметь: нижнее бельё, тапочки, пару свежих носков и клизму (желательно одноразовую). Коварство женщин не имеет границ - они подвергают подходящие части обстрелу цветочными горшками и журналами мод. Вчера я не выспался, не выспался и сегодня. Что ж, не высплюсь и завтра, если, конечно, останусь в живых. Сегодня, едва рассвело, они разбудили меня своими воинственными воплями. Я бегу по улице вниз, и чёрные полы моего плаща летят за мной, пугая детей за крестовинами тёмных окон домов. Я бегу уже долго, молча и сосредоточенно. Операция уже началась; поток горшков, нечистот и макулатуры временно прекратился, но всем ясно, что это не более чем краткая передышка. Пока они не придумают новую хитрость. Их тактика совершенствуется раз от раза, но стратегия неизменна. Прочь отсюда. Да, да, прочь отсюда! И вдруг меня осеняет догадка. Я застываю на месте. Я подхожу к водосточной трубе и прислоняюсь спиной к стене дома, похожий на кого угодно в плаще. Они хитрые. Они затаились в своих комнатах и выжидают. Выжидают, когда я упаду, выбившись из сил от бега вокруг площади городской ратуши. Зачем им открывать себя лишний раз? Они хитрые. Больше я не буду бежать. Уж лучше пусть приглашают. Всё равно я не сумею подобрать нужный галстук, подготовить речь, найти адрес... или меня просто не впустят. Кто-то окликает меня по имени. Я отворачиваюсь и делаю вид, что не слышу. Меня окликают громче. Я начинаю бешено карабкаться по водосточной трубе, но соскальзываю вниз. Они подходят и обступают меня за спиной как католики гугенота наутро Варфоломеевой ночи. Я поворачиваюсь к ним. Они пересмеиваются. Одна из них хочет выйти из их полукруга, чтобы отереть мне лицо,- она теребит в руке носовой платок,- но её не пускают. Может быть, я заразный. Наконец, она вырывается из их рук и, подойдя ко мне, достаёт расчёску. Она заботливо расчёсывает мои взлохмаченные лохмы,- так девочка причёсывает свою любимую куклу,- и я вижу в зеркальной витрине через улицу, как смешно дёргается моя голова. Они отступают. Они поворачиваются и уходят. Она прячет расчёску в кармашек сумочки и бежит догонять их, не оглядываясь на меня. Я остаюсь один, понимая, что они победили. Я пойду на их вечер. Они принесут мне галстук, я подготовлю и выучу наизусть речь. Звери изловлены и посажены в клетки. Радио надрывается, сообщая подробности. Посажены в коралловые клетки. Посажены в сахарные клетки. Посажены в клетки из платиновой и медной проволоки. Уши свиней украшены флёрдоранжем. В холодильнике завелись пакеты.