Венок из звёзд (сборник)   ::   Шоу Боб

Пока он не снимал очки, звезду было отлично видно: с такой же незменной яркостью она светила даже сквозь плотные предметы.

Доктор Бойс Амброуз пытался спасти остаток неудавшегося дня.

Проснулся он рано и, как иногда случалось, с тягостным ощущением, что жизнь не сложилась. Больше всего в приступах этого ощущения его раздражало то, что он не знал заранее, когда они нахлынут, и даже не мог объяснить, что их вызывает. Почти всегда он бывал доволен своим постом директора карлсенского планетария с его превосходным современным оборудованием и постоянным притоком посетителей. Часть посетителей составляли люди с высоким положением в обществе, а часть — просто привлекательные молодые женщины, которые желали услышать все, что он знает о звездах, и порой увлекались до такой степени, что с интересом слушали его экскурсы в астрономию даже на следующее утро за завтраком.

Как правило, ему доставляли удовольствие и неторопливая административная деятельность, и возможности порассуждать обо всех событиях, происходящих в пространстве от границы атмосферы до пределов наблюдаемой Вселенной, постоянно предоставляемые местными газетчиками, и круг общественных обязанностей, и вечера с коктейлями, на которых камера редко не запечатлевала его присутствие, хотя он не делал ничего особенного — просто был высок, молод, хорош собой, образован и богат.

Однако иногда приходили другие дни, когда он видел себя самым презренным существом на свете — популяризатором астрономических знаний. В такие дни, случалось, он вспоминал, что звание доктора присуждено ему университетом, известным тем, что там не отказывались от частной финансовой помощи. Или что его диссертация была подготовлена с помощью двух нуждающихся в средствах, но весьма сведущих в науке «личных секретарей», нанятых его отцом. Или что его работа в планетарии могла достаться любому, чья семья согласилась бы выложить деньги для закупки нового оборудования. В ранней молодости Бойс был захвачен идеей доказать, что он сможет построить карьеру без помощи состояния Амброузов, но позже пришло понимание, что у него для этого не хватает необходимых качеств. Будь он беден, может быть, ему было бы гораздо легче тратить долгие часы на занятия в одиночку, но ему мешало то, что он мог позволить себе любое из возможных увлечений. Рассудив таким образом, он в конце концов пришел к выводу, что единственным логичным ходом в данной ситуации будет использовать деньги для противодействия влиянию, которое они же оказывают на его академическую карьеру, то есть купить то, что они помешали ему завоевать трудом.

И с подобной философской основой Амброуз жил вполне счастливо. За исключением тех дней, когда, например, неосторожный взгляд, брошенный на страницу одного из научных журналов, выхватывал уравнение, которое он должен был понимать, но… В таких случаях он часто принимал решение активизировать свою работу в планетарии, и именно поэтому в тот день он предпринял раннюю трехчасовую поездку к Матту Коллинзу лично вместо того, чтобы связаться с ним по видеофону.

— Я не специалист в данной области, — сказал ему Коллинз за чашкой кофе в его профессорском кабинете со стенами цвета загара. — Это чистое совпадение, что Торнтон и я — старые друзья, и он позвонил мне первому. Я вообще сомневаюсь, что такой человек, как «специалист по Планете Торнтона», существует.

— Планета Торнтона, — повторил Амброуз, почувствовав укол зависти к неизвестному дилетанту, чье имя войдет в историю астрономии только потому, что ему нечего было больше делать по ночам, кроме как просиживать их в жестяном сарайчике на лужайке за домом. — Мы точно знаем, что это планета?

Коллинз покачал головой.

— Нет еще. Слово «планета» в данном случае не определяет сути.