Вернуться в осень   ::   Стретович Павел

Сергей только начинал сознавать, что чувствует в ней ту уже забытую и далекую женственность жены, хранительницы домашнего очага других годов, которая со времен, наверное, Французской революции потеряла свою привлекательность для большинства представительниц слабого пола. В феминистской погоне за эмансипированностью и равными правами, стараясь доказать, что они ничем не хуже, а во многом даже и лучше мужчин, современные амазонки потихоньку теряли ту свою маленькую, предназначенную только для них нишу в сердцах еще не отдающих себе в этом отчета мужчин, превращая теплоту в страсть, а ласку и нежность – в сексуальность и похотливую чувственность. Зеленые в крапинку глаза умели быть и требовательными, и гневными, и, что совсем покоряло Сергея, ласково-мягко-покорными.

Неожиданно начавшееся знакомство стало быстро набирать силу…

Сергей остановился на межэтажной площадке, не доходя пролета до двери своей квартиры. Недавно жильцы, облагораживая подъезд, скинулись и повесили на окна тюлевые занавески, создающие на лестнице приятный мягко-уютный полусвет. Комфортный вид портила стоявшая на низеньком подоконнике банка из-под кофе, приспособленная под пепельницу. Сергей немного подумал и опустился на корточки возле окна, снова чиркнув зажигалкой…

…Лена уже была замужем и развелась – его не особенно интересовало прошлое и причины распада семьи. Главной трудностью казалась ее маленькая четырехлетняя дочурка Саша.

Сергей любил детей, но, насмотревшись слезливых мексиканских и постсоветских сериалов, наслушавшись «добрых» историй о мачехах, злых отчимах и бедных падчерицах, боялся отвержения от ребенка, непризнания его и требования настоящего отца. Дело было не в нем, а в Саше. К тому же Саша, воспитываемая большей частью живущей неподалеку и сверх всякой меры безотказной бабушкой, не чаявшей души во внучке, была довольно капризным и избалованным ребенком.

Мир огромен, многосложен и часто труднообъясним. Зачастую кто-то напрасно пытается вогнать будущую действительность в свои, самому себе известные рамки. Иногда человек сам выдумывает себе трудности, излишне доверяя своему личному мнению, разуму и опыту. Время шло, и когда наконец Сергей решился переступить порог Ленкиной квартиры, то действительность превзошла все ожидания. Саша, глядя внимательными темными глазками на раздевающегося в прихожей Сергея, вытянула вперед свой маленький пальчик и объявила раз и навсегда: «Ты мой папа!»

Все как-то образовывалось тихо, незаметно и удивительно быстро. Поначалу лишь иногда, но со временем все чаще и чаще Сергей оставался у Лены с Сашей. Спустя полгода оказалось, что он живет в общем уже здесь, и его поездки домой воспринимались уже не как домой, а как отъезды куда-то, с неизбежным и довольно естественным ворчанием и Лены, и маленькой Саши. Вскоре Лене это надоело, и они официально оформили свои отношения в загсе. Потом, глядя на катающуюся на его ноге и радостно повизгивающую Сашу, «это» надоело и Сергею, и он, пройдя все перипетии судебных требований, оформил усыновление Саши.

Прославленный в анекдотах и комедийных фильмах брак оказался теплом домашнего очага, к которому стремилось сердце, замерзающее от злых пересудов и сарказма «многознающих» коллег в курилках и компанейских встречах вне работы. Это был Дом. Но семейные узы, мягкими кольцами все больше и больше стягивающие сердца друг к другу, только начинали набирать силу.

Через год после «свадьбы» радостным визгом оповестила о себе мир появившаяся на свет маленькая Маша. В резко увеличившихся заботах и суете, недосыпающие и уставшие, Сергей и Лена нередко «сталкивались» друг с другом, чаще, как водится, из-за каких-нибудь пустяков.