Владение (Дракон Конга - 2)   ::   Мазин Александр Владимирович

Но госпожа ему воли - хрен! Да я и ей не верю. Красноглазая есть красноглазая. Что у нее на уме? Себя вот возьми. Ты кто есть? Схваченный. Хуже раба. А она тебя держит - никто тронуть не смеет. Зачем?

- Как - хуже раба? - удивился Санти.

- Ну, раб - он свой. Деньги за него плачены. А схваченный вроде преступника. Хотя кто их разберет, красноглазых? Один у них порядок: ты хоб! Но платят хорошо. И нанятых не обижают. Кто б у них иначе служил? Убирай парус, парень! Ты вот во Дворце живешь, может, поболе моего знаешь.

- А скажи, как отсюда в Фаранг весть подать? - осторожно поинтересовался Санти.

- Эко ты! Никак! Разве что Ортран или Сихон, Начальники Страж, помогут. Но от них не жди. Они хозяйке пятки лизать готовы. Иной раз стыдно смотреть. Что золото с людьми сотворяет! Эй, эй! Кранцы-то, кранцы вывешивай!

Юкка подошла к причалу, и Санти ловко набросил огон швартова на деревянный кнехт.

- Спасибо, мастер! - поблагодарил он, вылезши на пирс.

- Приходи, сынок! - отозвался Хорон. - Хоть кому я нужен в этом мире!

* * *

- Воины готовы, сирхар! Королева ждет!

- Много ли воинов, Клет?

- Три большие хогры, сирхар. Пешие.

- Это ничего. Что донес беззаконник?

- Идут, сирхар. Все.

- Другие мне не помеха. Его одного боюсь.

- О сирхар! Ты - боишься?

- Мой страх - от бога, Клет.

- А не обойдут, сирхар?

- Нет. Пошевелю Лихо. Не сплоховали бы тонконогие!

- Три большие хогры, сирхар! Почти войско!

- На этого войско - в самый раз. Подай мой Хлыст, Клет. Плащ подай. Королеве скажи: иду! Пусть не ропщет. Три хогры! Одарю блаженством. Достойна. Жертва готова?

- Как повелел.

- Пусть ведут. Хаор Хаором, но и других умилостивить надо. Что за шум?

- Воины радуются, сирхар!

* * *

Почти две сотни воинов, каждый рядом со своим пардом, выстроились на площади. Все солдаты Владения, кроме тех, кто занят в караулах. Солнце садилось. Полчаса назад прошел дождь, и воздух пах цветами и мокрой травой.

"Две сотни - немного, - думала Нассини, пока рабы неторопливой рысцой несли ее паланкин вдоль замершего строя. - Но каковы! Каждый двадцати стоит!"

Соххоггоя вглядывалась в лица и с удовольствием наблюдала, как смущенные воины опускают взгляд.

"Каждого, каждого! - думала она. - Чтоб были верными. Чтоб были преданными! Золото - лишь золото. Золота мало. Помнить должны. Каждую минуту вспоминать. С благоговением. Любить должны. Жаждать. Бояться и надеяться..."

Толпившиеся за воинами слуги вытягивали шеи, но мало что могли разглядеть за спинами солдат и широкими крупами пардов.

Мугган, ехавший чуть позади матери, насупясь, глядел в ее обтянутый золотой сеткой затылок.

"Все - ее! - думал он. - Хоть бы один - мой! Хоть бы один паршивец! Сука! Вертишь мною, будто я тупоумный хоб! Сука! Сука! Сука! Когда-нибудь я вспорю твое чрево! Бездонное подлое чрево! И затолкаю туда всю твою коллекцию!" Он представил, как будет выть соххоггоя, как будет кататься по заблеванному ковру, а он будет стоять и... А потом... Мугган не представлял, что будет, когда он сам станет Властителем, - все застилала пелена. Он вытер вспотевший лоб... И вдруг ему представилось: вот он есть, а ее - нет. И в груди стало холодно.

"Сука! Сука! Сука! - кипел от бессильной ярости Мугган. - Даже выпустить кишки тебе не могу! А эти твои!.."

Он с такой злобой уставился на ближнего воина, что того передернуло.

"Мясо! Мясо! Любуйся! Все твои! Зато я любого могу взять на клинок! Любого! Все знают! И ты знаешь, сука! Я - соххоггой!" - и утешенный этой мыслью погладил парда между ушами. Зверь обрадовался нежданной ласке и довольно заворчал.

Носилки миновали последнего, и из глоток воинов разом вырвался рев. Владычица благосклонно кивнула. Воины, слуги, рабы - все разом вздохнули. Добра соххоггоя - никого не накажут. Третий день никого не наказывают.