Владыка Иллюзий   ::   Ли Танит

Он не плакал — должно быть, инстинктивно узнавал в ней свою мать, но не мог почувствовать ее намерений.

Пес внезапно поднялся на стройные лапы, и его глаза засверкали черной свирепостью. Язрет повернулась и побежала, ожидая, что в любое мгновение собачьи клыки вопьются в ее одежду или тело, но рычание осталось позади. Она услышала, что все спавшие младенцы проснулись и начали плакать и кричать, как будто обвиняя ее. Королева побежала быстрее из лагеря и проскочила через городские ворота. Она бежала вверх по широким и узким улицам, а рядом с дворцом оглянулась и сбросила на землю одежду няньки. Стражники, видевшие ее возвращение, изумленно переглянулись, потому что королева Шева вдруг оказалась на улице одна, без сопровождающих, но ничего у нее не спросили.

Язрет прошла в свои покои и там села. У нее раскалывалась голова, а мысли путались. Она ждала, что в любой момент войдет ее муж и скажет: «Наш сын пропал, никто не может его найти. Не думаешь ли ты, что его убила нянька?» И Язрет ответила бы: «Пощади ее, мой господин. Она не в своем уме. Она завидует, потому что ее собственный ребенок умер…»

Прошел полдень, затем вечер, и наступил час заката, когда кроваво-красный отсвет выплескивается на стены. Пурпурный цвет умирающего солнца быстро перешел в фуксиновый и индиго, а затем появились звезды, светочи небесных городов. Язрет не слышала ни криков, ни поисков во дворце. Нейур не появлялся. Он пришел позже.

Король быстро шагнул в темноту покоев, но на этот раз не осветил комнату своим присутствием. И не сказал того, что она ожидала услышать.

— Язрет, жена моя, — сказал Нейур, — сегодня я услышал три рассказа. Один — что кто-то украл одежду няньки, когда та спала в тени сада. Второй — что эта самая женщина прокралась в город и не вернулась. Третий — что Язрет, королева Шева, вернулась из города без сопровождающих, хотя никто не видел, как она выходила.

Раздвоенное больное сознание Язрет не могло с этим справиться.

— Все они врут! — закричала она. — Надо выпороть этих лжецов.

Но Нейур мягко сказал ей:

— Есть еще четвертый рассказ. Слушай, я поведаю его тебе. У стен Шева раскинули свои шатры кочевники, желая воспользоваться водой из колодца, что недалеко от ворот, и продать свои ремесленные товары на базаре. Но пришла женщина и оставила младенца среди детей лагеря.

— Это была нянька, — выпалила Язрет.

— Нет, — возразил Нейур, — потому что в это самое время нянька разыскивала ребенка, нашего ребенка, и тому есть свидетели.

— Все они врут, — воскликнула Язрет еще раз.

— Есть только один лжец.

В этот миг вся сила Язрет покинула ее — так кровь вытекает из смертельной раны.

— Я сознаюсь, — проговорила она. — Ребенок лишил меня твоей любви. Поэтому я должна была избавиться от него. Не осуждай меня. У меня не было выбора.

— Я не осуждаю тебя, — сказал Нейур. Его голос оставался спокойным, но лица его она не видела в темноте.

— И ребенка вернули тебе? — прошептала Язрет.

— Вернули, — ответил Нейур и закричал через всю комнату: — Принесите моего сына!

Дверь снова открылась, и вошли несколько слуг, один нес горящий факел, а другой — сверток.

— Разверните, — приказал король, — и пусть эта несчастная сумасшедшая пожинает плоды того, что натворила.

И они поместили сверток перед королевой Шева и развернули его при свете факела.

Некоторое время она молча смотрела на него, а потом заплакала. Две части ее сознания разлетелись на сотню осколков.

Кочевники узнали младенца по золотому браслету и из уважения к Нейуру, несмотря на страх и риск мести, принесли королю останки его сына. Ребенка разорвали на куски собаки. Обычно собаки кочевников не трогали детей.