Воды дивных островов   ::   Моррис Уильям

---------------------------------------------

Моррис Уильям

Воды дивных островов



Уильям Моррис

Воды дивных островов

Перевод Светланы Лихачевой

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ: ОБИТЕЛЬ НЕВОЛИ.

Глава 1. Похищение в городе Аттерхей.

Некогда, как гласит предание, был на свете обнесенный стеною торговый город, что прозывался Аттерхей; возвели его на полоске земли чуть в стороне от большого тракта, что вел из-за гор к морю.

Город сей стоял у самой границы леса, людьми почитаемого весьма великим, а может статься, даже бескрайним; однако же под сень чащи вступить доводилось поистине немногим, побывавшие же там возвращались с рассказами путаными и небывалыми.

Не пролегало сквозь чащу ни наезженных путей, ни окольных троп, не встречалось там ни лесников, ни дорожных смотрителей; никогда тем путем не являлись в Аттерхей торговцы, не нашлось бы во всем городе жителя настолько обнищавшего или настолько храброго, чтобы осмелился отправиться в лес на охоту; ни один объявленный вне закона преступник не решался бежать туда; ни один божий человек не доверял святым настолько, чтобы выстроить себе в том лесу келью.

Ибо всяк и каждый почитали сей лес местом крайне опасным; одни говорили, что там бродят самые что ни на есть жуткие мертвецы; другие уверяли, будто языческие богини обрели в лесу приют; а кто-то полагал, что там, вероятнее всего, обитель эльфов, - тех, что коварны и злобны. Однако большинство сходилось на том, что в чащобах леса кишмя кишат дьяволы, и куда бы не направлял стопы человек, раз оказавшись там, выходил он неизменно к Вратам Ада. И называли ту чащу Эвилшо, что означает "Лихолесье".

Однако торговый город жил не худо; ибо какие бы злые твари не таились в Эвилшо, никогда не являлись они в Аттерхей в таком обличие, чтобы сумел распознать их людской взор, а уж о том, чтобы Дьяволы Эвилшо причинили кому-либо зло, в тех краях и вовсе не слыхивали.

И вот как-то раз был в торговом городе ярмарочный день, и стоял самый полдень, и на рынке толпилось немало людей, и явилась среди них женщина, высокая и сильная, черноволосая, с изогнутым носом и пронзительными, словно у ястреба, глазами, с виду не столь красивая, сколь надменная и властная; дать ей можно было около тридцати зим. Она вела под узцы крупного серого осла, по бокам которого висели две корзины, - туда складывала она покупки. Но вот женщина закончила дела торговые и теперь озиралась по сторонам, словно бы наблюдала за людьми забавы ради; когда же встречалось ей на пути дитя, - на руках ли дитя несли, или вели за руку родственницы, или один ребенок шел, как частенько случалось, чужестранка задерживала на малыше внимательный взгляд и рассматривала более пристально, нежели что другое.

Так она шла себе, удаляясь от торговых рядов, пока толпа не стала редеть; тут-то натолкнулась она на дитя может статься двух зим, что ползало туда-сюда на четвереньках; только жалкие лохмотья прикрывали крохотное тельце малютки. Незнакомка пригляделась к ребенку, посмотрела в ту сторону, куда дитя направлялось, и увидела одинокую женщину, что сидела на камне, склонив голову к коленям, словно притомилась либо удручена была чем-то. К ней-то и подобралось дитя, весело лепеча, и обхватило ручонками ноги женщины, и спрятало головку в складки ее платья; женщина подняла взгляд, и открылось лицо ее, что, некогда замечательное своей красотою, теперь исхудало и осунулось, хотя бедняжке едва перевалило за двадцать пять. Она подхватила дитя, и привлекла его к груди, и расцеловала ручки его, и щеки, и лоб, и принялась развлекать малютку, да только в показном веселье этом чудилась скорбь.