Волшебник Земноморья   ::   Ле Гуин Урсула

Он сделал еще шаг и опять не сдвинулся с места. Старик изнутри спокойно наблюдал за ним.

Геду был не столько озадачен, сколько разозлен этим, как ему казалось, продолжающимся издевательством над ним. Руками и голосом соткал он заклинание Открытия, которому в свое время его научила тетка. Это было лучшее из всех ее заклинаний, и Гед произнес его уверенно, но деревенское колдовство не произвело на силу, которая мешала ему войти, ни малейшего впечатления.

Не зная, что делать дальше, Гед долго стоял у двери. Наконец он посмотрел на старика, который стоял внутри.

— Я не смогу войти, — сказал он бессильно, — если ты не поможешь мне.

— Скажи свое Имя, — ответил тот.

И снова Гед задумался. Человек не должен произносить вслух свое Имя — разве только когда ставка больше, чем его жизнь. Но это был особый случай…

— Меня зовут Гед, — сказал он громко и вошел в открытую дверь. При этом ему показалось, что, хотя солнце светило ему в спину, какая-то тень проскользнула внутрь вместе с ним.

Теперь он мог как следует осмотреться. Дверь, которую Привратник закрыл за ним, была сделана вовсе не из дерева, как ему показалось сначала. Потом он узнал, что она — белая, как снег, без единого шва — была выточена из зуба Великого Дракона. Сквозь нее тускло просвечивало солнце, на внутренней ее стороне было вырезано Тысячелистное Дерево.

— Добро пожаловать, парень, — сказал старик и, не произнеся больше ни слова, повел его по залам и коридорам вглубь здания.

Скоро они вышли в вымощенный камнем внутренний дворик, расположенный прямо под открытым небом. В центре его, на лужайке под молодыми деревцами, играл и переливался в лучах солнца небольшой фонтан. Здесь Привратник оставил Геда на некоторое время одного. Он стоял, не двигаясь, и сердце его отчаянно колотилось — ему казалось, что он ощущает присутствие каких-то могучих сил, выполняющих здесь свою неведомую ему работу. Он понял, что все здесь построено не только из камня, но и из волшебства, куда более крепкого, чем камень. Он стоял в самом сердце Дома Мудрости, открытом небу. Внезапно он увидел перед собой закутанного в белый хитон человека, наблюдавшего за ним сквозь падающие струи фонтана.

В тот момент, когда глаза их встретились, какая-то птица звонко запела на ветке. И Гед понял, о чем поет птица; понял язык журчащей в чаше фонтана воды. Он понял, о чем говорят облака на небе, о чем шелестят качаемые ветерком деревья. Ему показалось, что и сам он — слово, произнесенное солнечным светом.

Но этот миг прошел, и он, вместе с окружающим его миром, стал таким же, как и прежде. Впрочем, не совсем таким… Он ступил вперед и, опустившись на колени перед Великим Магом, подал ему написанное Огионом письмо.

Неммерле, Великий Маг, Хранитель Школы Рокка, был глубоким стариком. Говорили, что старше его нет никого на свете. Добрым, но слабым от старости голосом, поздоровался он с Гедом; и борода, и хитон его были белы, как снег. Казалось, медленное течение времени вымыло из него всю черноту и тяжесть, оставив только легкость и белизну, и сделав его похожим на ствол дерева, проплававший сто лет в море.

— Глаза мои стары, и я не могу прочитать письмо твоего учителя, — сказал он дрожавшим голосом. — Прочти мне письмо, паренек.

Гед вскрыл конверт и громко начал читать письмо вслух. Оно гласило: «Лорд Неммерле! Посылаю к тебе того, кто станет величайшим среди волшебников Архипелага, если ветер подует в нужную сторону». Подписано письмо было не настоящим именем Огиона, а его руной, обозначающей Сомкнутые Уста.

— Тебя послал тот, кто смог удержать в узде землетрясение, и поэтому мы рады тебе вдвойне. Я любил Огиона, когда он был совсем молодым и приплыл к нам с Гонта.