Время перехода   ::   Фостер Алан Дин

– А, так ты чаропевец?

С этими словами он извлек из висевших на поясе ножен короткий толстый клинок. Джон-Том, старательно игнорируя блеснувший нож, посмотрел противнику в глаза.

– Вот именно, толстопузый. Силами, превышающими твое понимание, я поверг демонов во прах, позволил пертурбаторам свободно резвиться среди звезд, побил в поединке инопланетных чародеев и целую рать Броненосного народа. А теперь – забирай своих жидконогих клевретов и изыди, иначе мой гнев обрушится на ваши головы!

Блестящий образчик пышных угроз, но, увы, безрезультатный. Морской свинтус взмахнул ножом, выписав лезвием замысловатую кривую.

– А если мой нож обрушится на тебя? Раз уж мне не добраться до твоей глотки – пожалуй, я начну с ног и выпущу кровь из твоих жил.

– Ну что ж, начнем с небольшой серенады.

И Джон-Том пустил в ход песню. Многомесячная практика в Древе посреди погрузившегося в белое молчание заснеженного, промороженного мира, дала свои плоды – при первых же звуках дуары воздух наполнил аромат волшебства.

Он тщательно выбрал нужную песню – она должна была обратить оружие незваных гостей против них самих. Так и случилось. К несчастью, заклинание подействовало с непредсказуемой избирательностью, ставшей для Джон-Тома роковой. В комнате находилось несколько предметов, подвергшихся воздействию магии: боевой топор волка, нож морского свинтуса и меч виверры. Но, кроме меча, у виверрового кота имелся и естественный вид вооружения, во много раз превосходящий по мощи все остальные, вместе взятые. И состояло оно из мускусных желез, расположенных сзади. Именно это оружие чаропение обрушило на грабителей, а заодно и на невинных жертв: столовую заполнила невообразимая вонь.

Отшвырнув свой грозный топор, волк зажал пасть обеими лапами и бегом помчался к двери. Морской свинтус занес нож, но остановился столь внезапно, будто наткнулся на стену, потом перегнулся пополам и начал выметывать на пол сегодняшний обед – равно как и ленч, и завтрак, и непереваренные остатки вчерашнего салата. Кот как единственный из присутствующих, способный перенести собственные миазмы, ухватил шефа за шиворот и поволок вслед за волком.

Тем временем Клотагорб снова нырнул в панцирь, воспользовавшись этой ничтожной защитой от пагубного воздействия испарений, а вот Сорбл бессильно сотрясался в своих путах от бесконечных спазмов. Сдерживаясь изо всех сил, Джон-Том плавно перешел к песне, источающей мед и благоухание. Хоть ему и удалось победить непрошеных посетителей, не пролив ни капли крови, поединок все равно обернулся грязным делом.

Виверра, волк и морской свинтус обратились в бегство, а подкативший к горлу желудок Джон-Тома по мере пения потихоньку утихомирился.

Клотагорб наконец выглянул из-под панциря. Смаргивая слезы с увлажнившихся глаз, он удовлетворенно потянулся, и, хотя выглядел слегка одуревшим, последующие слова произнес с оттенком похвалы:

– Чудесная работа, мой мальчик. Война не знает правил, но в следующий раз постарайся избрать иной способ обращения врага в паническое бегство.

Со стороны Сорбла донеслись невнятные звуки неудовольствия. Перья филина слиплись от измаравшей их блевотины, а уж запах в столовой стоял такой, будто здесь только что эксгумировали давно похороненный труп.

Джон-Том на трясущихся ногах заковылял к стулу наставника.

– Простите, сэр. Это не совсем то, что я имел в виду, но когда у тебя перед носом размахивают ножом, особо разборчивым быть не приходится.

– На практике никогда не выходит то, что имеешь в виду, – глубокомысленно кивнул чародей. – Иди, помоги мне разобраться с этими путами. – Стараясь распутать связывающие его веревки, он головой указал в сторону комода. – Разделочные ножи в нижнем ящике.