Время - московское!   ::   Зорич Александр

В Городе Полковников Таня стала военных бояться, как боятся всего, что чуждо, сильно и непознаваемо.

А на следующий день она отправилась в комендатуру и купила облигации оборонного займа на все деньги, оставленные ей в наследство дедушкой.

Свет погас. Оркестр зачал деликатную увертюру. Под соло кларнета тихо разошелся гербастый занавес.

Перед зрителями, заполнившими зал Дома офицеров, предстала ночная улица, освещенная «луной». Беззвучно падал синтетический снег.

Звук тормозов – это такси.

Луч прожектора выхватил из темноты угол многоквартирного дома из панелей – так строили в XX веке – и остановился на табличке «Проспект Вернадского. Дом 125».

Музыка стала громче, по сцене принялся блуждать луч второго прожектора, а зал – зал тихо набухал аплодисментами. С галерки одобрительно засвистели.

Вот сейчас на сцене появится красавчик Женя Лукашин, конечно, подшофе, с первым вокальным номером мюзикла:

Я серьезен,

Ах как серьезен!

А мир курьезен!

Он так курьезен!

Я хирург, а мир – больной.

Я подлечу тебя, мир глупый мой!

И зал встанет. А как иначе? Ведь классика.

Таня никогда не бывала на «С легким паром», но много раз слышала его ударные номера. В частности, эту песню. И следующую, про «ах, баня-баня с веничком, с тобою как с женой». И ту песню, что после следующей, вульгарную, в стиле фолк-диско. А номер «Мне нравится, что вы больны не мной» ее даже трогал...

Таня поерзала в своем кресле, ожидая, когда же что-то начнет происходить.

Ну наконец-то! Вот он, Женя Лукашин, упитанный двухметровый блондин, довольно неуклюже изображающий состояние алкогольного опьянения.

Стоило появиться герою, как дом раскрылся, подобно платяному шкафу. Женя Лукашин стал подниматься по лестнице (она была в этом шкафу вместо вещей) в квартиру, которую по сюжету считал своей, не прекращая при этом голосить.

Медсестра Галина Марковна не обманула Таню. Билеты и впрямь оказались неплохими. С четвертого ряда балкона все было отлично видно и слышно.

Да что говорить, билеты были просто идеальными! Если бы не одно обстоятельство: балкон почти полностью оккупировали молоденькие солдаты. Солдаты беспрерывно шептались, пихались, сквернословили и со свойственной неприкаянной молодости непосредственностью комментировали происходящее на сцене.

– Видал, Борька, что водка без детоксина с людьми делает? То ли еще будет! – заметил ломкий голос за Таниной спиной, когда Женя Лукашин комически споткнулся о коврик и растянулся посреди квартиры (второй уровень сцены, куда привела Лукашина лестница, бесшумно выдвинулся вперед и опустился вниз, стены дома растворились в темноте, снег прекратился).

– А я тебе про что? Водка – зло! Наш девиз – ни грамма в рот, ни сантиметра в жопу!

– Ага, вот такой у нас режим – набухались и лежим! – сказал солдат, когда Женя Лукашин в очередной раз упал.

А когда на пороге квартиры появилась Возлюбленная Главного Героя, сопрано с длинными голубыми волосами (разумеется, парик), потрясая украшенной дождиком сосновой веткой в руках, и запела «Что-то случится, я чувствую, что-то случится! Может, счастье любви вновь ко мне в этот день возвратится?», солдат просто прорвало:

– Вот это краля, я понимаю!

– А что, я бы с такой пошел!

– Губа не дура! Я бы с такой вообще каждый день ходил!

– Да ты не знаешь этих актрис, Петрусь. Они мужиками не интересуются! Они все лесбиянки!

– Лесбиянки, товарищ Прокопенко, это пережиток тендерного неравенства прошлого, в настоящее время характерный преимущественно для Атлантической Директории. Читайте энциклопедию!

– Да ты в женском общежитии хоть раз был, энциклопедист хренов?

И так далее...

К концу первого действия (всего их было три) Таня твердо решила, что пересядет. К счастью, свободных мест в зале было изрядно, особенно в партере.