Выбор воина (Витязь - 2)   ::   Витковский Алексей

Но путники отбились и ушли в леса. Оба они были опытными воинами, а тот, что с луком, Гюльви Сорвиголова, даже командовал десятком в хирде Стурлауга. Второго звали Видбьёрн Косматый. Он славился своим умением читать следы и прокрадываться незамеченным в стан врага...

Воины бежали все дальше и дальше. Горы вставали им навстречу исполинской крепостной стеной, выставив перед собой ополчение укрытых снегом темных лесов. Воины спешили - время утекало, как вино из опрокинутой чаши. Их товарищи, оставшиеся зимовать в далекой земле, были в опасности. И чем ближе весна, тем больше становилась опасность.

- Как думаешь, Гюльви, почему Стурлауг считает, что этот рус Ольбард опаснее халогаландцев?

Костер трещит, швыряя в ночное небо пригоршни искр.

- Разве ты малое дитя, Косматый? Халогаландцы даже не знают о том, что мы вернемся весной. Они не знают, как мало у хевдинга воинов и как много добычи. А Ольбард знает. Его хирд велик, а люди жаждут мести... Он видел, какая с нами добыча! А большой хирд - это много золота для хирдманов... Не удивлюсь, если узнаю: не случайно проснулся тогда славянин, что поднял сполох. Может, русы с самого начала хотели нас ограбить...

Оба воина хорошо помнили крик, разорвавший сонную темноту на дальнем зимовье, где спали вповалку хмельные после совместного пира норманны и русы. Как вспыхнул очаг и багровые сполохи отразились в кровавых лужах. Как дико выли умирающие, а холодная сталь выпивала души друзей и врагов. Как вцеплялись друг другу в глотки те, кто вчера поднимал чаши за здоровье и удачу. Как тесно было в воздухе от мечей...

Видбьёрн покачал головой:

- Не хочу я в это верить, Гюльви. Что-то должно быть святое в человеке... Что, если не дружба? Ведь они были друзьями - наш Ингольвсон и этот Ольбард! Неужели...

- Что значит для этих русов дружба по сравнению с богатой добычей?! Ты хороший человек и храбрый воин, но твоя вера делает тебя наивным. Твой Бог говорит, что все люди по своей природе добры, но их смущает дьявол. Но это не так! Мир жесток, а люди свирепы и алчны. И если у них есть возможность предать - они предадут. Верить можно только своим, побратимам. И больше никому в целом свете...

И снова вестники бежали навстречу горным вершинам. Те становились все ближе и ближе. Уже начинали редеть леса. Черные скалы выпирали из-под снега своими обветренными лбами. И близился перевал...

Часть первая

ЯСЕНЬ БИТВЫ3

Глава 1

Корабли

"Что ты видишь во взоре моем,

В этом бледно-мерцающем взоре?"

- "Я в нем вижу глубокое море

С потонувшим большим кораблем.

Тот корабль... величавей, смелее

Не видали над бездной морской.

Колыхались высокие реи,

Трепетала вода за кормой.

И летучие странные рыбы

Покидали подводный предел

И бросали на воздух изгибы

Изумрудно блистающих тел..."

Николай Гумилев

- Эге-е-ей!

Крик летит над водой, цепляясь за гребни волн. Волны качают корабли. Широкие паруса наполнены ветром.

- Эге-ге-е-е-ей! На "Пардусе"! Как вы там!

- Хорошо-о!!! - Ветер относит слова в сторону, и они, как птицы, несутся над морем, чтобы исчезнуть вдали. Корабли выходят в Баренцево море, которое здесь называют Студеным. Семь парусов крыльями огромных чаек распростерлись над седыми волнами. Одна чайка - цвета зари. Это "Пардус", на нем главным Василько. Другая - с солнечным знаком на крыле - "Змиулан". Там Ольбард и Диармайд. Третья - с полосатым парусом - "Волк". Там Буривой, сын Ольбарда...

Сашка Савинов стоит на корме своей лодьи и смотрит назад. Туда, где пляшут на волнах еще три паруса. Пестрый - "Кречета", белый с синим "Велета", и красный с желтым узором - "Тура". На последнем - побратим Храбр. Его, Сашки, лодья зовется "Медведем". Она тяжелее остальных, а в носу и корме ее установлены метательные машины. Пороки, как здесь говорят.