Банкир   ::   Фрэнсис Дик

Течем, как Уэльс.

Лук в гербе Уэльса... Плачущие валлийцы... вот шут гороховый.

Алек развернул газету, и все, или почти все, стало ясно. С некоторых пор стал выходить (два раза в месяц) тоненький листок под названием «Что Происходит Там, Где Не Должно Происходить». Он тут же обрел популярность.

Им зачитывалась чуть не вся страна, а главное, его внимательно читали в полиции. Приливная волна Уотергейта вызвала к жизни такое явление, как журналистские расследования. В этот могучий поток вливалась струйка и «Что Происходит...». Газетку решительно атаковали информаторы, которые ТОЧНО сообщали, что где происходит. Все расследование сводилось к тому, чтобы выяснить, какова доля истины в их информации, но именно эта задача, как было известно, выполнялась менее чем тщательно.

— Что там пишут? — спросил я; а кто бы не спросил?

— Если оставить в стороне резвые намеки, — сказал Алек, — сообщают, что кто-то в «Эктрине» продает конфиденциальную информацию.

— Продает...

— Точно так.

— О контрольных пакетах?

— Как ты догадался?

Я подумал о человеке из отдела ценных бумаг, который нетерпеливо переминался с ноги на ногу в ожидании возвращения председателя. Я знал, что только крайняя необходимость могла заставить его сойти вниз по лестнице.

— Дай посмотреть. — Я отобрал у Алека газету. Заметка, без затей озаглавленная «Ну и ну», состояла всего из четырех абзацев, и в первых трех с пленительной авторитетностью объяснялось, что в торговых банках менеджеры по инвестициям имеют возможность узнавать на раннем этапе про скупку контрольных пакетов акций, организуемую их фирмой. Однако менеджер по инвестициям не имеет ни малейшего права пользоваться такой информацией, полученной частным образом, хотя это может позволить ему сделать состояние своим клиентам.

Цены на акции компании, которую вот-вот должна купить другая компания, обычно возрастают. Если кто-то скупит их по низкой цене перед тем, как пойдут слухи о слиянии фирм, он сможет отхватить приличный куш.

Но именно эта прибыль и дала бы понять, что кто-то в торговом банке ведет себя непрофессионально. Ни один менеджер по инвестициям не стал бы навлекать на себя неприятности таким путем.

«Однако, — спрашивалось в статье, — что происходит в торговом банке „Поль Эктрин Лтд“? Три раза за последний год контрольные пакеты, курируемые этой престижной фирмой, заблаговременно перехватывались энергичными покупателями, а лишь затем акции попадали в руки заинтересованных сторон. Покупка сама по себе не может быть прослежена до менеджеров по инвестициям „Эктрин Лтд“, но нам сообщили, что информация исходила изнутри „Эктрин“ и кто-то в нем торгует золотыми новостями — за наличные либо за долю в прибылях».

— Это все измышления, — решительно сказал я, возвращая Алеку газету. — У них нет ни единого факта.

— Вечно ты как холодной водой окатишь! — пожаловался он.

— А ты бы хотел, чтобы это было правдой? — с интересом спросил я.

— А что, хоть оживилось бы местечко.

Тут, полагаю, и кроется различие между Алеком и мной. Для меня это место всегда было живым, хотя впервые я появился здесь (восемь лет назад) отнюдь не по своей воле; идея впихнуть меня в банк исходила от моего дяди.

Моя мать к этому времени разорилась, ее квартиру судебные исполнители ободрали догола, унеся все, кроме телефона (который был собственностью службы связи) и кровати. В том, что мать разорилась, никто повинен не был, кроме нее же самой, и дядя прекрасно это знал, как и я. Что не помешало ему пустить в ход самый беспардонный шантаж.

— Я рассчитаюсь с ее долгами и улажу дела с пособием, если ты придешь к нам и будешь работать в банке.

— Но я не хочу.

— Я знаю. И знаю, что ты, дурак эдакий, сам попытаешься ее поддержать.