Хлопок одной ладонью. Том 2   ::   Звягинцев Василий

Да и зачем бы?

Тогда какие же доводы привел ему Чекменев, обосновывая необходимость акции? Ладно, скоро узнаем.

Ляхов выплюнул прямо на пол погасшую папиросу, тут же закурил новую. Пусть думают, что он потрясен и раздавлен настолько, что забыл об элементарных нормах приличия. Пепельница-то вот она, рядом…

А если попробовать с другой стороны? Если все это - всерьез? Допустим, Чекменев решил, что свою роль полковник Ляхов просто-напросто отыграл. И в Польше, и в Израиле, и вообще… Что от него требовалось - совершил (или, наоборот, не совершил, должного контакта со Шлиманом не наладил), знает слишком много, а ситуация изменилась таким образом, что именно в нем нужда исчезла. И проще всего от него избавиться. Раз и навсегда. Все, что он знает и умеет в известной области, не хуже умеет и Бубнов, остальные же его «достоинства» по большому счету никому не нужны, а выглядят подозрительно. Или - раздражающе. Логично?

Тогда почему Тарханов остается на свободе?

Ответ на этот именно вопрос как раз лежит на поверхности. Сергей ничего такого по большому счету и не знает. Обычный офицер со способностями, исполнительный, с неба звезд не хватающий, информированный не намного больше, чем десятки, а то и сотни причастных к проекту людей. В нынешнем качестве Чекменева он вполне устраивает. Возможно - до поры. А участие (или причастность) к аресту (а то и ликвидации) старого друга - не более чем очередной тест на преданность и лояльность.

Убедил себя (или его убедили), что все действительное разумно и долг офицера именно в этом сегодня и состоит. Ничего личного…

Ляхов понял, что свободный полет воображения занес его несколько не туда. Так думать о старом боевом товарище…

А почему, собственно, и нет? Что тут такого невероятного? Ну соратники по минувшим боям, ну друзья. Не такие уж давние, если честно. Так ведь присяга - выше, и долг - выше. Человека с натурой Тарханова при должном умении можно убедить в чем угодно. А умения у Чекменева на троих хватит. Плюс - Розенцвейг. Тот вполне способен подобрать неубиваемый набор улик, доводов и доказательств чего угодно…

Вот, скажем, Уваров - совсем другое дело. Тот, если убежден в чем-то, касающемся понятий чести и самоуважения, ни на какую, самую изощренную иезуитскую демагогию не купится. Для него честь (в высоком смысле) выше всего. В случае чего - и присяги тоже. Хозяин своего слова - я его дал, я могу и обратно взять, если увижу, что не тому…

И тем не менее Ляхов понимал, что все эти мысли и построения - не более чем дань собственному прошлому. Рассуждения как раз на уровне прошлого года. Тогда он был. в хорошем смысле слова наивен и слишком многие вещи воспринимал слишком уж всерьез. Спасибо, жизнь последнее время немного побила. А главное, совсем иной у него теперь уровень информированности. Вроде как если сравнить моряка Эдмона Дантеса с графом Монте-Кристо.

Это он не сам придумал такое сравнение, это ему Александр Иванович объяснил, когда они целую ночь проговорили в его кабинете в замке Форта Росс.

– Понимаешь, парень, с молодых лет я обожал косить под этого самого графа, с переменным успехом, естественно, а сейчас вдруг осознал, что я уже скорее аббат Фариа… Нет, нет, я пока совершенно здоров и сам еще кое-что могу, но… Просто сейчас я настолько много знаю и понимаю в сравнении с тобой, настолько хорошо представляю, что тебя ждет впереди… Да вдобавок вижу, что из тебя при должном подходе может кое-что получиться. Неординарное…

Удивительно, но эти слова Шульгина совершенно его не задели, хотя в общем-то можно было истолковать их как недопустимо снисходительные и даже оскорбительные. Не мальчишка же Вадим несмышленый, в самом-то деле.