Хорблауэр и Атропа (Хорнблауэр - 4)   ::   Форестер Сесил Скотт

Однако оно выровнялось и остановилось, буксирные тросы провисли, вторая лошадь, запутавшаяся в веревках, ошалело билась и, наконец, высвободилась. Рулевой выскочил на бечевник и намотал кормовой швартов на тумбу.

- Влипли, - сказал он.

С берега, откуда на паром смотрели испуганно ржавшие сменные лошади, сбежал ещё один человек. Он взял под уздцы лошадей "Королевы Шарлотты". Форейтор Чарли лежал на бечевнике, лицо его было залито кровью.

- Ну-ка назад! - заорал рулевой на женщин, начавших было выползать из каюты второго класса. - Все в порядке. Назад. Только позволь им вылезти на берег, - добавил он, обращаясь к Хорнблауэру, - их труднее будет собрать, чем их же цыплят.

- Что случилось, Горацио? - спросила Мария, появляясь в дверях каюты первого класса с ребенком на руках.

- Ничего страшного, дорогая, - ответил Хорнблауэр. - Сиди спокойно. Тебе не стоит волноваться.

Он повернулся и увидел, как однорукий рулевой стальным крюком потянул Чарли за куртку, пытаясь приподнять. Голова форейтора безвольно откинулась назад, по щекам текла кровь.

- От Чарли проку не будет, - объявил рулевой, отпуская форейтора. Тот упал. Подходя, Хорнблауэр с трех футов почуял, что из окровавленного рта разит джином. Наполовину оглушен, наполовину пьян. Точнее сказать, и то и другое больше чем наполовину.

- А нам пропихиваться через туннель, - сказал рулевой. - Кто там в сторожке?

- Никого, - ответил конюх. - Все грузовые суда прошли рано утром.

Рулевой присвистнул.

- Придется вам отправляться с нами, - сказал он.

- Вот уж нет. У меня здесь шестнадцать лошадей - восемнадцать с этими двумя. Не могу же я их бросить.

Рулевой выругался, удивив даже Хорнблауэра, слышавшего в своей жизни немало крепких выражений.

- Что значит "пропихиваться" через туннель? - спросил Хорнблауэр.

Рулевой указал крюком на черное сводчатое устье.

- Сами понимаете, капитан, бечевника в туннеле нет, - сказал он. - Так что мы оставляем лошадей тут и проталкиваемся ногами. Мы кладем на нос пару "крыльев" - что-то вроде крамбол. Чарли ложится на одно крыло, я - на другое, головами внутрь, а ногами упираемся в стенки туннеля. Мы вроде как идем ногами по стене, и судно движется, а на южном конце мы опять берем лошадей.

- Ясно, - сказал Хорнблауэр.

- Сейчас я окачу эту сволочь водичкой, - сказал рулевой. - Может очухается.

- Может, - согласился Хорнблауэр. Но вода не произвела ни малейшего действия на Чарли - у того явно было сотрясение мозга. Рулевой снова выругался.

- За вами идет ещё одно торговое судно, - сказал конюх. - Здесь оно будет через пару часов. В ответ рулевой разразился потоком брани.

- Нам нужно засветло пойти запруды на Темзе, - сказал он. - Два часа? Если мы отправимся сейчас, мы только-только успеем до темноты.

Он посмотрел на врез канала, на устье туннеля, на болтающих женщин и нескольких дряхлых стариков.

- Мы опоздаем на двенадцать часов, - мрачно заключил он.

"Я на день позже приму командование", - подумал Хорнблауэр.

- Черт возьми, - сказал он. - Я помогу вам пропихаться.

- Спасибо, сэр, - ответил рулевой, подчеркнуто сменив панибратское "капитан" на уважительное "сэр". - Думаете, справитесь?

- Думаю, да, - сказал Хорнблауэр.

- Тогда давайте приладим крылья, - решился рулевой. То были маленькие навесы, отходившие с обеих сторон носа.

- Горацио, - спросила Мария, - что ты там задумал?

Именно это Мария должна была спросить. Хорнблауэр подмывало ответить словами, слышанными им когда-то на "Славе" - "страуса дою" - но он сдержался.

- Помогаю паромщику, дорогая, - спокойно ответил он.

- Ты совсем не думаешь о своем достоинстве, - сказала Мария. Хорнблауэр был женат давно и твердо для себя уяснил: надо выслушать жену и сделать то, что считаешь нужным.