Заколдованная жизнь   ::   Джонс Диана Уинн

Мур с опаской смотрел на угрожающе нависший над ними кувшин, из которого, казалось, вот-вот польется горячее какао.

Но тут открылась дверь, и вошел Крестоманси, облаченный в цветастый шелковый шлафрок — пурпурно— красный, с золотой отделкой по вороту и манжетам. В этом одеянии волшебник выглядел удивительно высоким, изумительно стройным и невероятно величественным. Он мог бы быть императором или исключительно суровым епископом. Крестоманси вошел улыбаясь, но улыбка исчезла с его лица, когда он увидел кувшин.

Кувшин тоже попытался исчезнуть. Он скользнул обратно на стол, да так поспешно, что какао расплескалось и забрызгало платье Гвендолен (трудно сказать, было это случайностью или нет). Вначале и Джулия, и Роджер не смели пошевелиться, а потом Джулия принялась развязывать узел на носовом платке, причем с таким рвением, как если бы от этого зависела ее жизнь.

— Итак, я собирался пожелать вам доброго утра, — медленно произнес Крестоманси. — Но теперь я вижу, что оно вовсе не доброе, — Он перевел взгляд с кувшина на блестящие от джема щеки Джулии. — Если вы оба еще когда-нибудь захотите джема, — отчеканил он, — то лучше не попадайтесь мне на глаза. Кстати, требование вести себя прилично относится ко всем четверым.

— Я ничего дурного не сделала, — заявила Гвендолен с видом оскорбленной невинности.

— Нет, сделала! — возразил Роджер.

Крестоманси подошел к столу и остановился, глядя на детей сверху и держа руки в карманах своего благородного одеяния. Волшебник казался таким высоким, что у Мура в голове не укладывалось, как это он не задевает головой потолок.

— В Замке есть одно нерушимое правило, — сказал Крестоманси, — которое необходимо запомнить всем. Любые магические действия должны совершаться детьми только под руководством Майкла Сондерса. Гвендолен, ты меня поняла?

— Да, — ответила она. Вне себя от ярости, она сжала губы и скрестила руки на груди. — Я отказываюсь подчиняться такому дурацкому правилу!

Крестоманси то ли не расслышал ее слов, то ли не заметил, как она разгневана. Он обратился к Муру:

— А ты, Эрик, понял?

— Я? — удивленно переспросил мальчик. — Да, разумеется.

— Хорошо, — кивнул волшебник. — Теперь я пожелаю вам доброго утра.

— Доброе утро, папочка, — хором прощебетали Джулия и Роджер.

— Гм… Доброе утро, — робко пробормотал Мур. А Гвендолен сделала вид, что не слышит: в конце концов, в эту игру могут играть и двое. Крестоманси улыбнулся и важно удалился из комнаты, являя собой длинную процессию из одного человека.

— Ябеда! — крикнула Гвендолен Роджеру, как только дверь закрылась. — И эта гнусная проделка с кувшином! Небось вдвоем поработали?

Роджер благодушно улыбнулся, вовсе не реагируя на выпад Гвендолен.

— Колдовство у нас в роду, — пояснил он.

— И мы оба его унаследовали, — добавила Джулия. — Пойду умоюсь. — Она прихватила со стола три куска хлеба, чтобы не умереть от голода по дороге, и направилась к выходу, бросив через плечо: — Роджер, скажи Майклу, что я скоро приду.

— Еще какао? — вежливо предложил Роджер, взяв кувшин.

— Да, если можно, — откликнулся Мур.

Он не имел ничего против еды и питья, использованных в колдовских целях, к тому же, его мучила жажда. Он надеялся, что если сначала он набьет рот джемом, а потом отхлебнет какао, то какао не покажется таким отвратительным. А Гвендолен все еще была уверена, что Роджер хочет оскорбить ее. Она нетерпеливо ерзала на стуле, упрямо уставившись в стену. Внезапно открылась дверь — Мур поначалу этого не заметил, — и прозвучал бодрый голос мистера Сондерса:

— Так, ребята, начинаем урок. Сейчас мы посмотрим, готовы ли вы к небольшой проверке.

Мур торопливо проглотил свой джем, пропитанный какао.