Олигарх и амазонка   ::   Колычев Владимир

Возможно, когда-нибудь Вадим и будет иметь свою собственную квартиру, но пока что ему приходится ютиться вместе с родителями в крохотной малосемейке в грязном рабочем квартале. И ходить пешком по средней полосе без перспективы перебраться в крайний левый ряд.

Обычно он сменял мать в три-четыре часа пополудни, но сегодня, как это иногда бывало, задержался в институте. Поэтому пришел на работу в начале седьмого. Он был спокоен, поскольку знал, что мать ни в чем его не упрекнет.

Но упрекнуть мог отец. Он работал в котельной неподалеку, до шести вечера. И, как правило, по пути домой заглядывал в сторожку к матери, если, конечно, не напивался до состояния нестояния, что, увы, случалось не так уж и редко. Видимо, сегодня был как раз такой день, когда отец употребил в меру, поэтому смог добраться до стоянки на своих двоих. Поднимаясь по лестнице в сторожевую будку, Вадим услышал его голос.

– ...Да нужна ты ему как собаке пятая нога!

– А я и не напрашиваюсь! – обиженно возмутилась мама.

– А раньше?

– Что было, то было!..

Вадим не стал ждать, чем закончится этот непонятный для него разговор. Зашел в сторожку. Отец встрепенулся, нервно провел рукой по своей плешивой голове. Мама вымученно улыбнулась.

– Что за шум, а драки нет? – натянуто улыбнулся Вадим.

– Кто шумит, сынок? – фальшиво удивился отец.

Он был под мухой, но на ногах стоял твердо. И язык не очень-то заплетался... Невысокого роста, худой, можно даже сказать, неказистый. Невыразительное лицо землистого цвета, маленькие глаза с желтизной, длинные мосластые руки... Вадим мало чего имел с ним общего. И ростом был выше, и сложением покрепче. Черты лица правильные, глаза более крупные, широкие скулы, четко очерченный подбородок. Волосы густые и послушные...

Мать рядом с отцом казалась красавицей. В общем-то, в молодости она и в самом деле была очень хороша собой. Вадим видел ее на старых фотографиях – красивые глаза, красивое лицо... Все красивое... Это сейчас она больна и немощна – гипертония, артрит и прочая. Располнела, осунулась. В свои сорок выглядит на все пятьдесят, если не больше. И не поверишь, что в молодые годы она была красавицей. Что не помешало ей выйти замуж за отца, который и в молодости не впечатлял своей внешностью... Впрочем, Вадим не утруждал себя рассуждениями на эту тему...

– О чем разговор? – спросил он.

– О том, что тебя где-то носит, – перевел разговор отец.

– В институте он был, – набросилась на него мама. – У ребенка сессия на носу!..

– Ребенок... – хмыкнул отец. – Мужик уже... Давай, мужик, запрягайся!

Вадим запрягся. Отпустил родителей, а сам занял место на капитанском мостике, как он называл поднятую на сваях сторожевую будку. Стоянка небольшая – чуть больше тридцати машиномест. Поэтому хозяин держал в смене только одного сторожа. Так даже лучше. Меньше народу – больше кислороду в сторожке, да зарплата чуточку повыше.

Тоскливо в сторожке. Крохотное помещение три на три. Потрескавшийся стол, продавленная кушетка, застеленная грязным одеялом из верблюжьей шерсти... Одна радость – допотопный черно-белый телевизор на тумбочке с оторванной дверцей. Май месяц, более-менее тепло, а зимой здесь такой холод, что хоть «яблочко» танцуй, чтобы согреться...

Вадим обошел стоянку, переписал номера пришвартованных на ночь машин. Вернулся в сторожку, включил телевизор.

– Фа-фа!

С улицы сигналят. «Открывай, парень, ворота». Вадим выглянул в окно, увидел серебристую «десятку» – последнее достижение отечественного автопрома. Не иномарка, конечно, но ему и о такой машине только мечтать... Шлагбаум можно было поднять прямо из сторожки, но у машины незнакомые номера. Пришлось спуститься вниз.

Затемненное стекло «десятки» опустилось автоматически. Вадим ожидал увидеть мужское лицо, но узрел прелестный девичий лик.