Зазвонил телефон ( Ф - значит Франкенштейн)   ::   Кларк Артур

Мозг содержит около пятнадцати миллиардов нейронов, так ведь? В какой же телефонной станции найдется столько переключателей? Ответ Уильямса потонул в реве низко летящего реактивного самолета; пришлось подождать, пока кафе перестанет сотрясаться. – Никогда они так низко не летали, – пробормотал Эндрюс. – Я думаю, это против правил. – Это действительно против правил. Но не беспокойтесь: воздушный контроль сейчас намылит ему шею. – Сомневаюсь, – покачал головой Рейнер. – Именно воздушный контроль назначает высоту захода на посадку. Но так низко… Не завидую тем, кто на борту. – Так мы будем наконец говорить о деле или нет? – недовольно спросил Смит. – Вы были правы, говоря о пятнадцати миллиардах нейронов, – спокойно продолжал Уильямс. – Именно в это все и упирается. Пятнадцать миллиардов – много это или мало? Много? А знаете ли вы, что еще два десятилетия назад общее число переключателей в разбросанных по всей стране телефонных станциях превышало пятнадцать миллиардов. А сейчас их раз в пять больше. – Понятно, – очень тихо сказал Рейнер. – Значит, теперь, когда подключился новый спутник, все они соединены между собой. – Вот именно. За столом стало совсем тихо; слышался только звон колокола пожарной машины. – Давайте говорить прямо, – решительно сказал Смит. – Вы утверждаете, что наша телефонная система превратилась в гигантский телефонный мозг? – Нет, это был бы слишком грубый, антропоморфический подход. Я предпочитаю мыслить о возникшем явлении в понятиях критической массы или критического размера. – Уильямс поднял обе руки, полусомкнув пальцы, как будто в них что-то было зажато. – Представьте себе: я держу два куска урана-235; ничего не происходит, пока они находятся на некотором расстоянии друг от друга. Но если их соединить, – он сблизил руки, – получится нечто совсем непохожее на один большой кусок урана. Образуется воронка с полмили в диаметре. То же самое произошло с телефонными сетями; до сегодняшнего дня они были большей частью независимы, не сообщались между собой. Теперь же мы резко увеличили число связующих звеньев – все отдельные сети слились в единое целое и достигли критического размера. – И как, интересно, следует понимать «критичность» в данном случае? – спросил Смит. – За неимением лучшего слова я назвал бы это «сознанием». – Весьма необычное «сознание»… – заметил Рейнер. – А что оно использовало бы в качестве органов чувств? – Этой цели могут послужить радио– и телевизионные станции. Они дадут «сознанию» достаточно пищи для размышлений! Полученные данные будут храниться во всех компьютерах; у него имеется доступ и к компьютерам, и к электронным библиотекам, и к радарным станциям слежения, и к телеметрированию в автоматических фабриках. О, ему хватит органов чувств! Мы даже не можем приблизиться к представлению получаемой им картины мира, но она несравненно богаче и сложнее нашей. Это не вызывает сомнений. – Ну хорошо, допустим, все именно так – очень уж увлекательно нарисовано. Что же это «сознание» сможет делать? – спросил Рейнер. – Оно ведь не способно, например, куда-нибудь пойти – на чем оно будет передвигаться? – А зачем ему путешествовать? Оно одновременно присутствует повсюду! И любое электрическое устройство, управляемое дистанционно, может быть использовано в качестве исполнительного органа. – Теперь мне понятен разрыв во времени, – вмешался Эндрюс. – Новое существо было зачато в полночь, но родилось только в 1:50 ночи. А звук, разбудивший всех нас, был первым криком новорожденного. Его попытка сострить явно не удалась, и никто не улыбнулся. Над головами раздражающе часто мигали лампы. В это время в кафе вошел, по обыкновению производя много шума, Джим Смолл из отдела энергетического обеспечения. – Вы только посмотрите, ребята, – он широко улыбался, размахивая листом бумаги. – Я богач.