ЖУРНАЛ ЕСЛИ -3 2008 г.   ::   журнал Если

Снаружи были какие-нибудь следы?

Я пожал плечами. Если бы Кортни выволокли в снег замерзать, то следы бы точно остались, но в лагере всегда множество следов, когда их не стирает ветер. И если у следов нет отпечатков когтей или они размером не с крышку канализационного люка, то на них никто не обратит внимания.

Мы окончательно втащили Кортни в палатку, затем встали на колени возле тела. Пусть даже ее кожа и была теплой, она имела смертельную бледность обморожения. Все тело промерзло насквозь. Я перевернул его, отыскивая следы насильственной смерти, но ничего не обнаружил. Затем Мариса набросила на нее куртку. Кортни была чуточку наивным, но очень милым человечком, и казалось преступным вторгаться в то немногое, что осталось от ее личного пространства.

– Включи, пожалуйста, обогрев, – попросил я. Кортни, скорее всего, нравилось, когда в палатке было прохладно, потому что сейчас, когда мы оказались в палатке вдвоем и создавали много «горячих» молекул для нанитов, воздух должен был согреться гораздо быстрее.

– Конечно. – Мариса провела пальцем по герметизирующему клапану на входе в палатку, убеждаясь, что он полностью закрыт, затем подошла к компьютеру. Похоже, она была рада сделать хоть что-нибудь. – Какую температуру задать?

– Все равно. – Я осматривал голову Кортни, раздвигая пряди светлых волос в поисках ссадин. Перчатки я пока не снял, и дело продвигалось медленно. – Когда будем уходить, отопление все равно выключим.

Не было нужды добавлять: «Чтобы она не оттаяла». Это фраза из другой страшилки. Наверное, есть в Антарктиде нечто такое, что их порождает.

Через десять минут воздух в палатке прогрелся до комнатной температуры, и я убедился, что события, погубившие Кортни, не оставили на ее теле и следа. У меня до поры до времени оставалась надежда, что она ударилась головой и потеряла сознание. Мне довелось однажды увидеть такое, когда мы совершали восхождение в Патагонии. Очнувшись, человек встал и решил пойти домой – что было проблематично, потому что дом находился во Флориде.

Самоубийство? Даже мысль о таком способе заставила меня содрогнуться. Уж если бы я решился на подобное, то съехал бы на санях по склону Хедуолла.

Ветер снаружи усиливался, а мы, затаскивая тело Кортни, случайно задели парочку опор палатки. В результате одно полотнище стало мерзко хлопать, сбивая с мысли.

– Я с этим справлюсь, – сказала Мариса и быстро вышла из палатки, выпустив лишь половину нагревшегося воздуха. Если оценивать ее как клиентку, то она на несколько пунктов выше нормы. Большинство туристов ожидало бы, что именно я выйду на мороз поправить опоры – а многие вообще не имели бы понятия о том, что надо сделать, даже если бы захотели помочь.

Тем временем я подошел к панели управления, решив проверить, не упоминается ли о самоубийстве в письме Кортни. Я прочел:

Дорогие мама и папа. Я старалась, но восхождение оказалось слишком трудным. Однако вид сверху был просто сказочным, а когда мне пришлось вернуться, Грег, один из проводников, оказался настолько любезен, что разрешил мне пойти в лагерь одной, словно опытной альпинистке, хотя совершенно очевидно, что я не такая. И хотя я никогда не доберусь до вершины, ничего красивее этих мест я в жизни не видела. Я никогда их не забуду, даже если доживу до ста лет.

Судя по отметке времени и даты, написано четыре часа назад. Не отправлено. Значит, еще совсем недавно Кортни даже не помышляла о самоубийстве.

И еще: ее тело поразительно сильно промерзло за четыре часа. При такой температуре первые укусы мороза способны уязвить незащищенную плоть всего за минуту, а то и быстрее. Но тело хранит последние искорки жизни, и на то, чтобы его охладить настолько сильно, требуется более длительное время.