Зимние призраки   ::   Симмонс Дэн

Любое утверждение создателя, будто он просто Хор, бесстрастный наблюдатель, свидетель поступков своих творений, лицемерно и ложно. Разумеется, я считаю, что это применимо и к Богу, – в те редкие мгновения, когда вообще допускаю возможность его существования. Как-то раз, когда мы с Дейлом и Майком дискутировали в курятнике о Господе, моим единственным вкладом в беседу стала перефразированная цитата из Марка Твена: «Когда мы окидываем взглядом всю боль и несправедливость мира, мы обязательно приходим к неизбежному выводу, что Бог – убийца». Не знаю точно, согласен ли я был с таким утверждением тогда и считаю ли его истинным теперь, но Майка и Дейла мои слова, несомненно, повергли в ошарашенное молчание. Особенно Майка: он в то время прислуживал в алтаре, и весьма ревностно.

Но я отвлекся от темы, даже не успев начать повествование. Всегда терпеть не мог авторов, которые так поступают. Да, сильной завязки у меня снова не получилось. Что ж, начну еще раз.

Через сорок один год после моей смерти мой друг Дейл приехал на ферму, где я погиб.

Зима в тот год была очень суровой.

На пути из западной части Монтаны в центр Иллинойса Дейл Стюарт преодолел более тысячи семисот миль за двадцать девять часов. Горы уменьшались, а затем исчезали в зеркале заднего вида, бесконечные просторы осенней прерии сливались в красно-коричнево-охряное пятно. Дейл ехал сначала на восток по шоссе 1-90, затем на юго-восток по 1-29, на восток по 1-80, на юг по 1-74 и в конце концов снова на восток. Возвращаясь к расчерченной шахматной доске Среднего Запада, он пересек почти полные два часовых пояса и всю дорогу заставлял себя пробиваться сквозь более чем сорокалетнюю толщу воспоминаний – так ныряльщик погружается в глубину, преодолевая боль и давление водной массы. Дейл останавливался, только чтобы перекусить, заправиться и коротко вздремнуть в кемпингах на границе штатов. Он перестал нормально спать много месяцев назад, еще до попытки самоубийства, но так и не выбрал время, чтобы принять прихваченное в дорогу снотворное и как следует отдохнуть: хотел как можно скорее добраться до места, хотя не совсем понимал, зачем туда едет.

Дейл планировал приехать в родной городок в первой половине дня, прокатиться по улицам и еще засветло добраться до фермы Дуэйна, но был уже двенадцатый час ночи, когда на шоссе 1-74 появился наконец вожделенный указатель с надписью «Элм-Хейвен».

Он собирался поселиться в старом доме Дуэйна в начале или середине сентября, чтобы сполна насладиться осенними красками и бодрящими солнечными деньками. А приехал в последний день октября, ночью, на исходе первого в новом столетии Дня Всех Святых, накануне зимы.

«Все вкривь и вкось, – подумал Дейл, свернув с шоссе 1-74 и проехав по пустынной ночной дороге две мили на север, к Элм-Хейвену. – Снова вкривь и вкось. Все, что я не потерял, у меня вкривь и вкось. А все, что потерял, я потерял потому, что все у меня вкривь и вкось».

Он сердито покачал головой, стараясь подавить острый приступ сентиментальной, бьющей через край жалости к себе, ощущая в мозгу туман – следствие многих ночей без сна, и нажал на кнопку, чтобы опустить боковое стекло. Сильный северо-западный ветер леденил воздух, и холод помог Дейлу немного встряхнуться. Он вырулил на Хард-роуд всего в миле к юго-востоку от Элм-Хейвена.

«Хард-роуд…» Дейл невольно улыбнулся. Он десятилетиями не вспоминал это название, но оно тут же пришло на ум, едва машина свернула на северо-запад и, проехав по федеральному шоссе 150А, медленно вкатилась в спящий город.

Вправо уходила асфальтовая дорога, и он догадался, что так теперь выглядит участок Шестого окружного между Джубили-Колледж и Хард-роуд.