Опоздать на казнь   ::   Незнанский Фридрих Евсеевич

В дежурку вошла, а точнее, вплыла дама. Вот именно, что не девушка, не женщина, не барышня даже — а дама.

Крупная блондинка лет тридцати в черном шелковом брючном костюме и с черной же газовой косынкой на голове вошла и застыла в дверях.

«Брунгильда», — сразу всплыло в памяти лейтенанта неугаданное слово из кроссворда.

«Надо бы записать, а то еще забуду», — с сожалением подумал он, вслух же произнес:

— Слушаю вас, проходите.

Дама прошла к столу дежурного и произнесла неожиданно высоким нервным голосом (от которого Иващенко даже вздрогнул):

— Здравствуйте! У меня случилось несчастье!

— Добрый день, — произнес Иващенко. — В чем дело?

— У меня пропал муж! Вы должны найти его, немедленно!

Под конец фразы голос ее сорвался почти на визг, и дама бурно разрыдалась.

Иващенко смутился-засуетился, схватил с подоконника пластиковую бутылку, в которой отстаивалась вода для поливки цветов. Налил этой воды в стакан, подскочил к даме — щелкнул несуществующими каблуками и бряцнул несуществующими шпорами.

Но дама от воды отказалась. Она вынула из черной лакированной сумочки носовой платок, от которого сразу повеяло какими-то неземными духами. Дама крепко и смачно высморкалась и уставилась на лейтенанта круглыми немигающими глазами. Удивительно, но косметика на ее ухоженном лице не потекла от столь бурных рыданий.

«Хорошая косметика. Водостойкая, наверное, — подумал Иващенко. — Не то, что у моей Аньки, та как заревет — так вся в синих разводах, смотреть жутко, как вампирёныш».

На пришедшую даму смотреть было куда приятнее.

— Наша фамилия — Дублинские, — она сделала паузу, чтобы посмотреть на реакцию лейтенанта. Однако лицо Иващенко оставалось непроницаемым. Дама с некоторым даже недоумением хмыкнула и продолжила: — Вы понимаете, мой муж, Сергей Владимирович, прилетел вчера из Германии, сказал, что у него дела на пару часов, ушел из дома и не вернулся. Вы понимаете, такого никогда не было! Умоляю вас! Надо что-то срочно делать!

— Подождите, гражданочка! Давайте разберемся… — Иващенко достал из ящика несколько листов бумаги.

— Да что тут разбираться? Надо! Срочно! Розыск!

Дама кричала.

«Дублинские», — подумал Иващенко. В кроссвордах ему эта фамилия не попадалась.

— Погодите. Когда, вы говорите, он ушел из дома?

— Вчера. В семнадцать ноль-ноль, — четко ответила мадам Дублинская. — То есть в пять.

— Ага, — неопределенно ответил лейтенант и сделал пометку.

Дублинская снова сорвалась на крик:

— Вы что, не понимаете?! Мы же время теряем! Надо всесоюзный розыск объявлять!

— Всероссийский, — машинально поправил ее Иващенко.

— Да хоть всенародный! Вы что, не понимаете?!

— Я-то понимаю, но и вы поймите — в розыск мы можем объявить человека, только если он не появлялся более трех суток. А по вашим словам, он только вчера из дома ушел.

— Вы что, с ума сошли? А если с ним что-то случится за эти трое суток?

— Очень может быть, что погуляет — и вернется, — попытался успокоить ее лейтенант. Но его фраза возымела обратное воздействие. Дама снова сорвалась на крик:

— Мой муж не гуляет! Как вы смеете?! Он солидный человек! Профессор! Мировая знаменитость! Он вчера с симпозиума прилетел! Я уже и в бюро несчастных случаев звонила, и по моргам. С ним точно что-то случилось. Он не может просто так пропасть!

— Ну-ну, все бывает, — продолжал твердить свое Иващенко. — Бывает, что и солидные люди загулять могут.

— Я вам говорю, не может он загулять! С ним что-то случилось!

— И вы меня поймите. Не имею я права раньше трехдневного срока в розыск объявлять, — упрямо сказал лейтенант. — Хоть режьте на куски — не имею.

— А зачем вы тогда тут сидите? Что вы можете сейчас сделать? Нельзя же совсем бездействовать.