Звёдная тень   ::   Лукьяненко Сергей Васильевич

Аннотация: Место под солнцем лишь одно, даже если солнц – миллионы. Каждая цивилизация галактики имеет свое предназначение. Каждая уникальна и неповторима. Hо что стоит уникальность, если в ней нет свободы? Чего стоит место под солнцем, если тебе не позволено уйти в тень? И что стоит свобода, если она дарована свыше, если она превращена в фетиш? ...Петр Хрумов понял, что звезды – лишь игрушки в чужих руках. Он прошел испытание абсолютной не-свободой, прошел сквозь мир, где девиз «любовь, дружба и работа» столь же лжив, как и на Земле. Он не знал, что миры абсолютной свободы окажутся еще страшнее. Он не знал, что ему придется искать выход там, где выхода просто нет. И вновь обратиться к преданной формуле «любовь, дружба и работа», чтобы попытаться спасти... спасти – не только себя. Читайте продолжение романа «Звезды – холодные игрушки»!

---------------------------------------------

Звёздная тень

Пролог

На космодромах трава не растет. Нет, не из-за свирепого пламени двигателей, о котором так любят писать журналисты. Слишком много отравы проливается на землю при заправке носителей и при аварийных сбросах горючего, при взрывах ракет на стартовом столе и мелких, неизбежных протечках в изношенных трубопроводах.

Но этот космодром – не земной.

Я сидел на траве, на самом краю огромного неогороженного зеленого поля. Его можно было счесть теннисным кортом для великанов или порождением больной фантазии помешанного на гольфе миллиардера.

Впрочем, здесь деньги не в ходу.

Лицо саднило, словно какой-то невидимый садист тер изнутри кожу наждаком. Поскольку так оно и было, я старался не обращать внимания на боль.

На зеленой ладони космодрома в хаотическом порядке торчали маленькие серебристые кораблики. Недавно я уже стоял здесь, но тогда мое одурманенное сознание не могло оценить зрелище с точки зрения землянина. А теперь… теперь я умножал боевую мощь каждого корабля на их общее количество, потом – на предполагаемое число космодромов планеты, добавлял неизвестные – те корабли, что были в космосе или на планетах Друзей, а также крейсера, которые вообще не покидают орбит. Результат, конечно, получался весьма приблизительный. С разбросом в целый порядок.

Но какая разница, что упадет на голову – тонна кирпича или десять тонн?

Покусывая травинку, я откинулся на спину. Посмотрел в небо. Что может быть более неизменным в любом мире и в любое время? Лежать, чувствуя кислый сок на губах, чувствовать, как засасывает, тянет бесконечное небо… Как переворачивается мир, и вот уже не ты валяешься на спине, расслабленный и ленивый, прищуренно вглядывающийся в бездну, а вся планета лежит на твоих плечах, и ты держишь е над небом. Последний и единственный атлант…

Травяной сок был горьким и едким, его родила чужая земля. А небо покрывала узорная вязь облаков-для-приятно-прохладной-погоды . Сквозь такую решетку не упадешь.

Не мне держать этот мир на плечах.

Я повернул голову, заставляя планету лечь мне под ноги. Посмотрел на неподвижное тело, лежащее рядом. Мужчина был жив, но сознание к нему вернется не скоро.

– Куалькуа, ты закончил? – вслух спросил я.

Да . Ваши лица и кожный покров идентичн ы , – беззвучным шепотом отозвался симбионт.

– Спасибо.

Мимикрировать фигуру ?

Мужчина был и плотнее, и выше меня. Маскировка не помешала бы. Но сама мысль о новой боли, которую принесет перестройка тела, вызвала легкую панику.

– Не надо.

Присев на корточки, я начал стягивать с чужака одежду. Хорошо, что здесь предпочитают свободный покрой.

– Как думаешь, прорвемся? – спросил я существо, жившее в моем теле.

Возможно .

У куалькуа нет ни деликатности, ни страха смерти. Последнее время мне это стало нравиться.