Осуждение истины   ::   Абдуллаев Чингиз Акифович

На этот раз четкого разделения на «хозяев» и «слуг» среди гостей не было. Всех прибывших посадили за стол. Но из литовцев за ним сидели только Ференсас и Годлин. Водителей и охранников не позвали, в Литве уже четко проводили разницу между «хозяевами» и «обслуживающим персоналом».

Когда обед закончился, автомобили снова понеслись в сторону моря, минуя живописнейшие места – низменные равнины и лесистые холмы. К вечеру они проехали Кретингу и, не доезжая до Паланги, резко свернули направо. К вилле Ференсаса они подъехали в половине двенадцатого ночи, когда на небосклоне уже светилась полная луна.

В доме их ждали. Несмотря на усиливающийся ветер вся вилла была ярко освещена, словно рождественская елка. Гости высыпали из машин, разминая уставшие ноги. В дверях их встречала хозяйка дома. Высокая миловидная женщина лет тридцати с округлыми формами. Красиво изогнутые брови, тонко вылепленный носик, пухлые щечки с ямочками – она была воплощение женственности.

– Здравствуй, Рита, – мелодичным голосом сказала женщина.

– Здравствуй, Эльза, – женщины поцеловались. Батуев, подойдя следом, также поцеловал хозяйку в щеку. Абуладзе заметил, как дернулась при этом Рита Батуева.

– Проходите в дом, – предложила Эльза, беря под руку Риту и Батуева, но банкир обернулся к своим попутчикам со словами:

– Они приехали со мной, – это было сказано очень твердо. Очевидно, большие деньги еще не испортили его окончательно. Или бывший фарцовщик привык уважать всех, с кем он работал. – Мой секретарь – Ольга, – представил он девушку.

– Мы знакомы, – приветливо кивнула ей Эльза Ференсас.

– Это прибывший со мной эксперт Тенгиз Абуладзе.

– Добрый вечер, сударыня, – кивнул Абуладзе.

– Здравствуйте, – сказала она, мило улыбаясь, – вы, наверно, из Грузии?

– Из Москвы, но вы отчасти правы – я грузин.

– Очень приятно.

– Александр Мошерский, начальник охраны нашего банка, – сам представил своего спутника Батуев. – Но с ним вы, кажется, знакомы.

– Да, – немного напряженно кивнула она, – немного.

– Идемте в дом, – закричал Ференсас, хватая за плечи обеих женщин. – Поживее, мы все страшно проголодались.

Яков Годлин уже распоряжался охранниками, что-то приказывал водителям. Машины развернулись и поехали в другую сторону.

– Разве водители не остаются здесь? – удивился Абуладзе, обращаясь к Годлину.

– Нет, – ответил тот, даже не удосужившись объяснить, в чем дело.

Абуладзе пожал плечами, но не стал ничего переспрашивать. И вошел в дом, пропуская вперед Ольгу.

Всех прибывших разместили в гостевых комнатах. Лучшую комнату, расположенную в левом крыле здания на втором этаже, отвели супругам Батуевым. Рядом с ними, напротив их спальной, находились две комнаты для гостей. Их отдали Абуладзе и Ольге. Еще одну комнату, боковую, примыкавшую к большой спальне, выделили Мошерскому.

В правом крыле здания лучшую комнату, вернее, самую большую, занимали супруги Ференсас. Кто жил напротив, в трех других комнатах, Абуладзе не знал. Он лишь увидел, как одну из комнат, как раз рядом с большой спальной, открывает своим ключом Яков Годлин, поднявшийся вместе с ним на второй этаж.

Абуладзе, разложив свои вещи, умылся, переоделся и вышел на балкон. Отсюда открывался удивительный вид на долину и нависшую с правой стороны леса скалу, к которой почти вплотную примыкала вилла Ференсаса. Луна освещала всю местность вокруг. Абуладзе подумал, что еще более прекрасный вид открывается из окон спальной комнаты Батуевых, которым отвели лучшую из комнат. Их два балкона словно висели над бездной, выходя к морю. Он еще раз посмотрел на едва различаемые внизу деревья и вышел в коридор, чтобы осмотреться.