Отродье ночи (Шорохи)   ::   Кунц Дин Рэй

— Ты? Нервы?

— Да, нервы, как у сиамского кота.

— Мне так не кажется. Вряд ли что-нибудь сможет вывести тебя из равновесия.

Хелен было около тридцати — лет на десять моложе его — и она положительно нравилась ему. За ней можно было поухаживать, но ровно столько, чтобы она потом не винила его, оказавшись с ним в постели. Конечно, в таком случае ее придется убить. Он должен будет перерезать ей горло, но, право же, не хотелось этого делать. Не стоило вообще рисковать.

Он дал ей хорошие чаевые, расплатился и вышел. После прохлады зала, навеваемой кондиционерами, он окунулся в сентябрьскую жару. Направляясь к машине, он чувствовал, что Хелен провожает его взглядом, но не оглянулся.

Затем он остановился на стоянке в тени пальмы у торгового центра, выбрав место подальше от входа. Он пробрался по проходу между сидений в грузовое отделение фургона и, опустив бамбуковую занавеску, отделявшую кабину, растянулся на толстом в дырах матрасе. Всю ночь он ехал не останавливаясь от самой Санта-Хелены. Теперь после плотного завтрака его клонило ко сну.

Спустя четыре часа он проснулся от страшного сна. Обливаясь потом, дрожащей рукой он вцепился в матрас, а другой что-то пытался ударить в воздухе. Крик застрял в горле, губы пересохли, тело бросало то в жар, то в холод.

Он забыл, где находится. Кромешную темноту прорезали три тонкие полоски слабого света, пробивавшегося сквозь щели в бамбуковой шторке. Воздух был теплый и спертый. Он сел, нащупал металлическую стенку, из темноты медленно проступали знакомые очертания. Убедившись, что это фургон, он облегченно вздохнул и откинулся на матрас. Он попытался вспомнить, что же так напугало его во сне, и не мог. Почти каждую ночь его мучили кошмары, он вскакивал с пересохшим горлом и надрывно колотящимся сердцем, но никогда кошмар не оставался в памяти.

Темнота фургона настораживала. Ухо ловило слабые шорохи, а от мягких, приглушенных звуков волосы вставали дыбом, хотя он и понимал, что все это ему только кажется. Он поднял бамбуковую шторку и некоторое время сидел, моргая, пока глаза не привыкли к свету. Из-под матраса он извлек узел, перевязанный темно-коричневой веревкой. Здесь лежала одежда, в которую были спрятаны два больших ножа. Много времени ушло на затачивание узких лезвий. Взяв нож, он пережил странные чувства, словно это был нож колдуна, наделенный магической силой, теперь переходящей к нему.

Полуденная тень пальмы переместилась, и теперь солнечный свет проникал сквозь ветровое стекло и падал на лезвие. Острие ножа холодно поблескивало.

Когда он рассматривал нож, его тонкие губы медленно растягивались в улыбку. Несмотря на кошмар, сон освежил и придал ему сил. Он был абсолютно уверен, что утреннее землетрясение — это добрый знак.

Он найдет эту женщину сегодня же. По крайней мере, в среду. Он представил себе ее нежное теплое тело, безупречно чистую кожу и расплылся в улыбке.

* * *



В четверг после обеда Хилари Томас делала покупки на Беверли-Хиллз. Вернувшись вечером домой, она припарковала свой кофейного цвета «мерседес» на круговой дорожке у входа. Наконец дизайнеры женской одежды позволили женщинам выглядеть женственными, и Хилари удалось купить все то, что отсутствовало в течение последних пяти лет, пока в моде была одежда военного покроя. Трижды Хилари выезжала и возвращалась с полным багажником.

Вынимая последние свертки, она почувствовала на себе чужой взгляд. Она выпрямилась и огляделась. Заходящее солнце клонилось за большие дома, окрашивая все в золотой цвет. На газоне играли двое ребятишек, по тротуару, примерно у следующего квартала, весело шлепал ушастый коккер-спаниель. Но вся округа была погружена в абсолютную, чуть ли не сверхъестественную тишину.