Отшельник   ::   Седов Б. К.

И снова развалился, уронив голову на свернутый валиком ватник.

Я удивился и спросил:

-  А сколько устроит?

-  Триста.

Теперь засмеялся я:

-  Пятьсот в оба конца. И ни в чем себе не отказывай.

-  А я и так не отказываю, - ответил он, - ладно, годится.

Я встал и, подняв рюкзак с настила, швырнул его в катер.

-  Что, прямо сейчас поедем? - спросил самурай, поднимаясь на ноги.

-  Прямо сейчас, - ответил я и спрыгнул вслед за рюкзаком.

-  Ну, сейчас так сейчас, - сказал парень, проходя к маленькому штурвалу, установленному на задней стенке невысокой надстройки.

-  Меня Мишей зовут, - представился я, помня, что я до сих пор американец Майкл Боткин.

-  А меня - Тимуром, - ответил капитан, протягивая мне руку.

-  Слушай, Тимур, - я внимательно посмотрел на него, - а у тебя еще курнуть есть? Посмотрел я на тебя, и что-то мне захотелось вспомнить молодые годы.

-  Не спеши, - ответил Тимур, - давай отойдем на пару километров.

И он нажал на кнопку пуска.

Оба «меркурия» глухо заворчали и забулькали, а Тимур сказал:

-  Садись в кресло. На скорости лучше сидеть, чем стоять.

-  А лежать лучше, чем сидеть, - усмехнулся я, вспомнив поговорку.

-  Не скажи, - возразил Тимур, - если ты уляжешься тут на полной скорости, то из тебя всю душонку вытрясет.

-  Молчу, - ответил я и забрался в одно из двух высоких кресел, закрепленных за надстройкой.

Второе, пилотское, кресло занял Тимур.

Повернувшись ко мне, он выразительно пошевелил бровями и сказал:

-  Деньги утром, стулья вечером.

-  А… - спохватился я, - извини.

Вынув из кармана бумажник, я дал Тимуру двести долларов и сказал:

-  Деньги - стулья - деньги. Остальное получишь, когда приедешь за мной.

-  Годится, - ответил Тимур и, засунув деньги в нагрудный карман ветхой джинсовой рубашки, передвинул вперед какой-то рычаг.

За спиной синхронно взревели два мотора, и «Ништяк» резво прыгнул вперед.

Глядя на воду, я вспомнил прогулку на гоночном катере по Балтийскому морю. Правда, тогда она закончилась тем, что меня угостили кофе со снотворным, но на этот раз такого финала вроде бы не предвиделось.

Речная гладь летела навстречу, под днищем яростно шипела потревоженная мощными моторами вода, а плотный встречный ветер, отбрасываемый ветровым стеклом, улетал куда-то вверх и совсем не беспокоил нас с Тимуром.

-  А ничего бежит, - одобрительно сказал я.

Тимур кивнул и сбавил скорость. Потом заглушил моторы:

-  Теперь можно и курнуть.

Катер плавно покачивался на мелких речных волнах, и, оглядевшись, я понял, что за эти полторы минуты мы удалились от пристани как раз на те самые два километра, о которых говорил Тимур.

-  А почему ты не хотел курнуть на берегу? - поинтересовался я.

-  Почему… - Тимур сноровисто забивал косяк, - а потому что такие лица, как у тебя, бывают только у бандитов или спецов. Бандитов я не боюсь, я и сам парень ничего, а вот со спецами мне лучше дела не иметь. Ну, представь себе - я достаю оковалок «плана», а в это время из-за ангаров выскакивают твои дружки с пушками и ксивами: руки в гору, контрольная закупка, вы арестованы и прочее. Мне оно надо?

-  А если я все-таки спец, и сейчас скажу тебе: руки вверх, товарищ наркоторговец?

-  Во-первых, я не торговец, а во-вторых, - Тимур усмехнулся, не переставая трудиться над папиросой, - ты вокруг погляди. И подумай, как ты будешь меня вязать на середине реки. Зажигалка есть?

-  Правильно рассуждаешь, - сказал я, протягивая зажигалку, - береженого, как говорится, бог бережет.

-  Вот и я говорю, - ответил Тимур и, глубоко затянувшись, передал мне косяк.

Следующие несколько минут прошли в полном молчании, прерываемом лишь потрескиванием косяка.