Бега (пер. Л.Стоцкая)   ::   Chmielewska Irena-barbara-ioanna

Он, как выяснилось, был самым доверенным сообщником Василя. Оказалось, что Дерчика они вовсе не хотели убивать, планировали только страшенный мордобой, а труп им спутал все карты. Оказывается, после убийства Завейчика Гарцапский его оплакивал горючими слезами, потому что никак не ожидал от Василя настолько энергичных действий, и я знаю, почему он хлопнул себя по лбу тогда на Аргентинской улице. А ты знаешь?

– Знаю.

– Тогда почему нам не сказала? – спросила с упреком Мария и начала разливать пиво в стаканы.

– Да просто забыла в суматохе вам про это рассказать. Он признался, что это было сделано специально. Он издалека увидел Завейчика в его машине, решил, что ему надо сообщить об этом Василю, и притворился, что совсем не замечает Завейчика. Демонстративно хлопнул себя по лбу, словно что-то сделать забыл, и вернулся. Чтобы позвонить Василю.

– Все в точности сходится, – подтвердил Метя, – именно так он сказал моему знакомому еще до ареста…

– О Господи, ну и знакомые у тебя…

Я схватила стакан, из которого полилась пена мне на программку и сигареты. Мания Марии насчет того, что из бутылки надо сразу все вылить, не знала меры и границ. Часть пены попала ко мне в сумку.

– Ладно, – смирилась я с этим, – я и так в лучшем положении, чем одна моя знакомая, которая в расстроенных чувствах высыпала в сумочку содержимое пепельницы и тут же вылила туда стакан чая. А что касается тех десяти минут, на которые у Гарцапского не было алиби, так это он как раз в тот момент и остановил Завейчика, чтобы передать ему предложения Василя о встрече. Гарцапский клянется, что сообщником в убийстве не был и никогда не стал бы.

– Это возможно, – согласился Метя. – Все эти мокрые дела здорово им навредили…

Сзади ко мне наклонилась Моника Гонсовская.

– Мне просто в голову не пришло бы так ездить, как они, – сказала она, кивая на турф. – Я привыкла, что, если лошадь сама бежит, ее погонять надо, а не придерживать. И ведь абсолютно не видно, как они это делают! Как вы думаете, тот жокей, что едет на Доминике, тоже подкуплен?

– Говорят, за семь миллионов…

– Батька с Капулясом делают что хотят, – сказал Метя, невзирая на то, что Капуляс сидел у нас за спиной.

Корсет выиграл, Вишняк на Зельце гнался за ним как бешеный, но старт он просидел и поехал поздно. Он не осмелился не быть вторым, – но первого места счастливо избежал. Пан Здись взбесился и орал что-то о миллионах, к счастью, сегодня бухгалтерия считала исключительно быстро, и вся эйфория у него прошла. За триплет дали триста восемьдесят.

– Ну, если ты мне скажешь, что Вонгровская на своих лошадей не поставила… – начала Мария сердито.

– А почему бы ей не поставить? Что она, не человек? Надеюсь, что она выиграла, дай ей Бог.

– Ведь видно же, что все победы подстроены! – рассердился Юрек. – На тебе: весь триплет – псу под хвост! Ну почему им не запретят ездить?!

– Потому что в таком случае некому было бы, – холодно и четко объяснил пан Рысек.

– Пусть мальчиков сажают!

– Ну вот, сами же видите, – горько сказал пан Собеслав. – Убийства произошли, жуткие такие преступления, бандитов за решетку упекли, а они тут все о своем…

– Каких там бандитов? Сколько? Двоих или троих, а их тут человек триста!

– Вы полагаете, было бы много лучше, если бы за решетку упекли все три сотни? – скептически вопросил пан Вальдемар.

– Три сотни? – страшно удивилась пани Ада. – Всего лишь?

– …я сюда больше не приду!

– И не приходите! Кто вам велит?

– Не придет он, не смешите меня…

– Иоанна права, – вдруг сказал Метя.

– Так я же молчу! – удивилась я.

– Зато ты раньше говорила.