Долгий ящик, или Фухе в Кондрашка-сити   ::   Бугай Алексей

- Господин Фухе, - обратился к нему клерк, - на какую сумму вы бы хотели открыть у нас счет?

- Я полагаю, тысяч на пять-шесть шиллингов.

- Простите? - лицо клерка вытянулось.

- Я сказал: десять тысяч, - посуровел комиссар.

- Да, конечно, простите, господин Фухе! - затараторил клерк, хватаясь за бумаги.

Когда формальности были выполнены, клерк протянул комиссару чековую книжку.

- Вот. Теперь вы без помех можете подписывать чеки на сумму десять тысяч литров, - клерк улыбнулся.

Настала очередь удивляться Фухе. Он тщательно прочистил ухо.

- Как вы сказали?

- На десять тысяч литров, - внятно произнес клерк, засовывая книжку в карман клетчатого пиджака остолбеневшего комиссара. - Всего вам доброго, господин Фухе!

Комиссар спотыкаясь поплелся к двери.

"Послал на мою голову бог сумасшедшего", - печально думал Фухе, пробираясь к выходу.

- На десять тысяч литров! - раздалось из-за угла. Фухе ударился о косяк и выругался.

Для успокоения нервов Фухе забрел в бар "Сиротинушка", который располагался напротив банка.

Он заказал "Мартель".

На глаза комиссару попался красочно оформленный плакат, который занимал значительную часть стены между бутафорским камином и настоящей лужей справа от стойки.

На плакате значилось: "ЕСЛИ ПО УЛИЦЕ ХОДЯТ ЖЕНЩИНЫ С БОРДОВЫМИ НОСАМИ - ЗНАЧИТ, НАЧАЛАСЬ ОСЕНЬ".

Фухе проворно высунулся в окно. По улице, толкая перед собой коляску, шла молодая женщина с сумкой через плечо. Нос ее был вполне обычного фиолетового цвета.

- Чушь какая! - пробормотал комиссар и отвернулся.

После третьей рюмки "Мартеля" и четвертой "Бурбона" Фухе вспомнил, что этот бар в городе не единственный, и, нахлобучив шляпу, спросил у кельнера счет.

- Три литра двести, - последовал ответ.

Комиссар дернулся.

- Номер моего счета в банке... - Фухе протянул карточку. Если этот парень сумасшедший, как и тот дебил в банке, они с ним живо договорятся.

- Благодарю, мсье! - кельнер шустро откатился в сторону.

Преодолев препятствие в виде неожиданно возникшей двери, Фухе открыл ее в обратную сторону и, вдохнув полной грудью, выбрался на воздух.

3. "ПРИЕЗЖАЙ, ПАРАЗИТ!"

Габриэль Алекс славился своим умением щекотать. Охотно применяя этот изощренный способ достижения истины на допросах, он обычно добивался поразительных результатов.

Со времени выхода Фухе в отставку, все в управлении поголовной полиции изменилось, причем не в лучшую сторону. Алекс был последним из старой, закаленной в боях с соблазнами и сражениях с похотью гвардии.

Перед ним лежало распечатанное письмо. Писал Фухе. Вот уже с полгода от него не было никаких вестей, поэтому, со злорадством скомкав пачку служебной корреспонденции, Алекс с опаской углубился в послание комиссара.

Чувство восторженного удивления, появившееся у Алекса, когда на него обрушилось легендарное пресс-папье комиссара Фухе, осталось на всю жизнь. Даже свороченная челюсть через некоторое время прошла, а вот чувство осталось.

Фухе тогда долго ходил навещать Алекса в клинику, принося тому извинения (он, как оказалось, принял страдальца с пьяных глаз за своего кровопийцу-соседа) и роскошные жаренные пережеванные лесные орехи, которые так любил Алекс.

Так они познакомились. И теперь, спустя много лет, Алекса все еще не покидало то острое чувство неудовлетворенного любопытства, которое он ощутил морозной ночью, отрываясь от земли-матушки со свернутой набекрень челюстью.

Сначала он с испугом заглянул в конверт. Против ожидания, в нем не оказалось ни пластиковой бомбы, ни флорентийского яда: Фухе обожал подобные сюрпризы. А была там записка на грязном истерзанном клочке бумаги.