Пантера - ярость и страсть   ::   Корнилова Наталья

Все предотпускные волнения выветрились из моей головы, кроме грустных воспоминаний о Николае Коровине (позже я узнала его фамилию), который теперь находился под следствием. Мы с ним оба знали, что суда ему не избежать, и он мужественно принял это, пообещав выдержать все до конца и не сломиться. Ему предстояло выбраться из глубокой пропасти преступного мира, в которую так легко упасть, но из которой очень трудно выкарабкаться. Лишь немногим удается это. Но в Колю я верила и даже пообещала писать ему письма, чтобы он видел свет в конце тоннеля. Весь отпуск я думала только о нем и пришла к выводу, что помимо своей воли хочу его снова увидеть, услышать его голос и даже ощутить рядом с собой его красивое сильное тело. Да, меня тянуло к нему, и от мысли, что встреча произойдет не скоро, было очень грустно. Может, я наконец влюбилась?

В понедельник я появилась в офисе и даже смогла разглядеть затаенную радость в глазах Родиона. Впрочем, это длилось только мгновение, потом он опять стал суровым и ворчливым, каким был всегда. Поздравив меня с выходом на работу, он скрылся в своем кабинете, и почти сразу же у входа раздался звонок. Посмотрев на маленький монитор видеофона, я увидела женское лицо и как-то сразу поняла, что к нам пожаловали неприятности.

Наша посетительница приехала на маленькой двухместной "Тойоте". Ей было около двадцати пяти. Короткая стрижка, лицо как у куклы, на котором там, где нужно, подкрашено, подсвечено, оттенено и подмазано. Фигура скорее всего имелась, но ее скрывали просторные одежды - блузка и бирюзовые брюки, кстати, фирменные, наверняка выписанные по каталогам, ибо в московских магазинах такие стильные вещи вряд ли встретишь. В общем, ей можно было быть довольной жизнью, и только глаза выдавали - они светились тоской. Увидев это, я удивилась, как можно в наше рыночное время, когда материальное благополучие стало мерилом благополучия духовного, так переживать из-за чего-то. Любая девчонка, в жизни не видевшая подобных шмоток и не ездившая на такой машине, стерпела бы все ради возможности обладания всем этим, а тут еще какое-то недовольство.

- Меня зовут Лена, - тихо сказала она, когда я впустила ее в приемную и усадила на диванчик. - Мне бы поговорить с вашим детективом. Его ведь Родионом зовут, а вас Марией?

- Да, - удивилась я, - а откуда вы знаете?

- Мне о вас муж рассказывал.

- Он что, пользовался нашими услугами?

- Нет, но... - Она опустила глаза. - По долгу службы, так сказать. Его организация как-то контактировала с вашим агентством, вы произвели на них неизгладимое впечатление... Поэтому муж мне и сказал как-то, что есть такое. Но где и когда это случилось, я не знаю.

- Что ж, мне очень приятно, - расплылась я в довольной улыбке. Значит, мы пользуемся успехом у приличных людей.

При слове "приличных" она вздрогнула, но ничего не сказала. Сообщив боссу о приходе клиента, я проводила девушку к нему и уселась в свое кресло, чтобы стенографировать беседу.

- Наша гостья говорит, что фирма ее мужа о нас самого хорошего мнения, - не удержавшись, похвасталась я.

- Да? - Родион тоже удивился. - И какая же?

- Позвольте, я сначала о своем? - смущенно попросила она, нервно открывая и закрывая золотистый замок на своей шикарной маленькой сумочке.

- Ну вот, - проворчал Родион, - последней радости лишают. Я вас слушаю.

- Меня зовут Лена. Я хочу... - Она опустила глаза и, собравшись с силами, выдохнула: - Убить своего мужа...

- О Господи... - Босс посмотрел на меня - мол, кого ты ко мне привела, я пожала плечами - мол, кто ж знал. - Он что, так стар, извините? - осторожно спросил Родион.

- Нет, напротив, он мой ровесник.

- Значит, вы полюбили другого, а этот, надоевший, не дает развода?

Она помотала опущенной головой и пробормотала:

- Господи, прости меня грешную. - Потом, решившись, подняла глаза, и это уже была совсем другая женщина, злая. - Не гадайте.