Непоседы   ::   Шубин Алексей

- Я, - ответил Иван Ильич, с удовольствием разглядывая румяное и курносое девичье лицо.

- Хочу на постоянную работу в Сибирь поехать. Можно?

- Кому можно, а кому нельзя, - по привычке уклонился от прямого ответа Иван Ильич.

- Мне можно! Я здоровая и ничего не боюсь, - уверенно решила посетительница. - Какие есть у вас точки?

- Всякие есть.

- Мне нужна точка с геологией.

- Есть и такие.

- Дайте мне такую, какая поинтереснее.

- Больно скорая... Работать умеешь?

- Нет.

- Зачем же тебе ехать? Может быть, все-таки специальность имеешь?

- Я - интеллигентка.

- Что?!

- Я говорю вам, я ин-ти-ли...

- Вот именно, "ти-ли-ли"! Сколько университетов и академий окончила?

- Восемь классов.

- Сколько тебе лет?

- Девятнадцатый.

- Ну так вот тебе совет: возвращайся в колхоз, поработай как следует годика два-три, тогда потолкуем.

- Я не из колхоза, а со станции Бирюлькино.

- И на станции работа есть.

- Бочки и кадки ворочать?

- Какие кадки?

- Обыкновенные, дубовые. Я и так два года на засолочном пункте работала: бочки и кадки мыла и парила, огурцы и помидоры солила, капусту рубила и квасила... Это-то я умею! Я, товарищ уполномоченный, если нужно, черта изрублю и заквашу. Ужас сколько тонн овощей через мои руки прошло!

- Чего же ты "тилили" разводила и на себя клепала, что работать не умеешь? - умиротворенно проворчал Иван Ильич.

- Так разве это работа? Этак я много чего умею: и обед состряпать, и постирать, и погладить, и полы помыть... Я и обручи на кадки набивать умею. Насмотрелась, как наши бондари работают, и научилась.

- Вот с этого бы и разговор начинала... Только имей в виду, в Сибири не такие, как здесь, тонны ворочать придется. Там тонны тяжелые.

- Вы, товарищ уполномоченный, меня не пугайте, я не пугливая!

В подтверждение своих слов девушка, взметнув длинные ресницы, в упор посмотрела на Ивана Ильича, и он смог разглядеть се глаза, в которых светились решимость и настойчивость.

Решимость и настойчивость разглядел, а хитрых бесенят, сидевших в глазах посетительницы, и не заметил!

- Что ж? Коли так - весной, в средине мая поедешь...

Хитрые бесенята в карих девичьих глазах так и запрыгали, заплясали от радости.

- Фамилия, имя, отчество? - спросил Иван Ильич, берясь за ручку.

- Пишите: Вертишейка Зоя Александровна. Кого-кого, а Ивана Ильича фамилией удивить было невозможно. Он только спросил:

- Вертишейка... На конце "о" или "а"?

- Лучше "о".

- Может, и лучше, но как в паспорте?

- В паспорте "а".

- Ну и мы "а" поставим... Но смотри, Зоя Александровна, серьезное дело ты затеяла. Сибирью не шутят, там и заблудиться можно...

И впрямь Зоя затеяла дело, но... серьезное ли?

3.

Выйдя от Ивана Ильича, Зоя побежала на почту, где, сев за залитый чернилами стол, написала трактат... то бишь вовсе не трактат, а письмо подруге. Писала долго, часа полтора, зато и написала!

"Дорогая Тамарка!

Ты изменщица и трусиха, потому что отказалась со мной участвовать. После станешь локти кусать, но я тебя ни чуточки не пожалею. Так тебе, дурочке, и надо.

Я сегодня была в оргнаборе и все устроила. Там сидел лысый дед. Сначала он держал себя со мной строго, и я даже испугалась, но потом оказалось, что он не строгий, а лопоухий охламон, и я в два счета обвела его вокруг пальца. Он дал мне точку с геологией, и в мае я поеду туда на постоянную работу. То есть это он думает, что на постоянную, а на самом деле на временную, пока но поймаю подходящего геолога.

Я уже после тебя еще раз десять была в кино, видела "Семеро отважных" и другие картины и теперь знаю геологов до тонкостей. Они ученые, бесстрашные и всегда имеют много денег, потому что в горах их тратить некуда. Это вместо них делают ихние жены, которые живут в Москве. Геологи очень своих жен любят, наверно потому, что в горах нет настоящих женщин.