Плоды вдохновения   ::   Иванов Александр Александрович

В славной усадьбе, где я обретаюсь,

Множество ясных полян.

В теплых лучах золотится деревня,

Нежится речка и дол.

Добрая баба, как Софья Андревна,

Мне собирает на стол.

С рани землицу пашу я не сдуру,

Круп вытираю коню.

Скоро, видать, про Каренину Нюру

Роман большой сочиню…



Про мед и деготь

(Галина Чистякова)

Невозможно не заметить

Вам моих блестящих глаз!

У меня медовый месяц!

И уже не в первый раз.



Галина Чистякова



Не могу понять, хоть тресни,

Где вы, юные года?

Замечательную песню

Хором пели мы тогда:

«Юбку новую порвали

И подбили правый глаз!

Не ругай меня, мамаша,

Это было в первый раз!»

А теперь, прошу заметить,

Манны с неба я не жду.

У меня медовый месяц

Десять месяцев в году!

Я с избранниками смело

То вожусь, то не вожусь.

Надоело это дело –

Через месяц развожусь.

А потом опять как в воду,

Не зевай да успевай…

Да и что мне ложка меду?

Ты цистерну мне давай!

Но вину свою за это

Мне придется искупать:

Могут девушку-поэта

В бочке дегтя искупать…



Если выследить…

(Ирэна Сергеева)

Если долго за нами следить,

если наш разговор записать,

то обоих нас надо судить,

но меня за любовь оправдать.



Ирэна Сергеева



Начинаем с тобой понимать,

если долго за нами следить,

если выследить нас и поймать,

то, конечно, нас надо судить.

И хоть ты, мой любимый, не вор

и на мне не разбоя печать,

будет очень суров приговор,

громом с неба он будет звучать.

Обрекут нас, дабы проучить,

ты и я будем вместе страдать:

я – пожизненно в рифму строчить,

ты – пожизненно это читать…



Когда скошено и вылазит

(Александр Щуплов)

У меня нахальством плечи скошены

и зрачки вылазят из углов.

Мне по средам снится критик Кожинов

с толстой книгой «Тютчев и Щуплов».

Сегодня я – болтун, задира, циник –

земную тяжесть принял на плечо,

и сам себе – и Лев Толстой, и Цыбин,

и Мандельштам, и кто-то там еще.



Александр Щуплов



Собрались вместе Лев Толстой и Цыбин,

и Мандельштам, и кто-то там еще.

И вроде бы никто из них не циник

и все что нужно принял на плечо.

–  Вы кто такой? – у Цыбина Володи

спросил Толстой. – Не знаю вас, мой друг,

мы в свете не встречались раньше вроде…

– А я Щуплов! – ответил Цыбин вдруг.

Толстой застыл, сперва лишился слова,

потом смутился и сказал: – Постой,

не может быть, откуда два Щуплова?

Ведь я Щуплов! – промолвил Лев Толстой.

Стояли молча рядом два титана.

– И я Щуплов! – кричали где-то там.

И, чувствуя себя довольно странно:

– И я Щуплов! – воскликнул Мандельштам.

Вокруг теснилась публика, вздыхала,

и кто-то молвил зло и тяжело:

– На молодого циника-нахала,

должно быть, вновь затмение нашло.



Если не я, то кто?

(Олег Хлебников)

И так живу в очерченном кругу,

людей по полочкам располагаю

и только одного не понимаю:

как я-то не понравиться могу…



Олег Хлебников



Я от восторга что ни день горю,

меня влечет божественное «эго».

Меня зовут как вещего Олега,

я о фамилии не говорю.

Я сам свою предначертал судьбу,

хулить меня не пробуй – труд напрасен.

Остановись, мгновенье, я прекрасен!

А ты, Нарцисс, перевернись в гробу…

Пишу стихи и в зеркало гляжусь,

Я сам не свой, я сам с собой не справлюсь.

Себе я нравлюсь! А тебе не нравлюсь?!

Ты бяка, я с тобою не вожусь!..



Давай не говорить

(Марина Тарасова)

Давай не говорить о лете,

лоскутик памяти порви.

Сегодня нет со мной

на свете

ни колоска твоей любви.



Марина Тарасова



Судьбы моей поникли перья,

любви загнулся колосок.

Порвалась ниточка доверья,

и выпал дружбы волосок.

Подохла в клетке птичка страсти,

котенок ласки не поет.