Пауки   ::   Словин Леонид

Запись пошла с середины:

«— А что в Кельне? — спросил теперь уже покойный Ургин. — Когда Камал там появится…

—Ему позвонит Пастор. С п о н т а передаст Салахетдинову приглашение воров приехать разбираться в ресторан… — О'Брайен говорил медленно, со значением. — Камал приедет с Пастором. Окунь присоединится в Кельне. Он приедет с ними. В ресторане их будет ждать мой человек. Ты будешь вместе с Вахой. Насчет машины вам позвонят, в машине будет «Калашников». Вас подбросят к ресторану. Я хочу, чтобы Камал подох, как собака…

— Не беспокойся…

— Деньги сейчас получишь. Сделаешь как надо. Иначе мне придется самому ехать мочить. Чужих после этого Камал к себе не подпустит. Или же придется его взрывать с шумом. Вместе с Кельнским собором… А ты что об этом думаешь, господин адвокат?»

Тут был очевидный прокол.

Уклониться от разговора Ламм не мог!

«— Камал — сволочь…»

Аденоидный голос грозил бациллами даже в записи:

«— Неплохо было бы для начала поставить ему электроутюг на спину…»

По иронии судьбы Ламм был членом международного комитета по борьбе с пытками подследственных!

Я смотрел в окно автобуса. Мы двигались между скальными складками. В одном месте они напоминали среднеазиатские Ворота Тимура. Дорога шла ущельем. Далеко наверху, словно в красных кипах, виднелись покрытые яркой черепицей дома. У одной из автозаправок автобус остановился. Девчушка из нашего автобуса с карабином на плече перебежала на другую сторону шоссе к бензоколонке «сделать пи-пи». В автобусе спокойно ждали. Никто не сказал ни слова.

Я взглянул в окно. Израильские кроты нарыли ямки вдоль дороги. Сосед впереди читал свежий номер «Вестей». Я навалился на спинку его кресла.

«Убийство в Ашдоде раскрыто…» «Убитый турист стал жертвой обычного грабежа…» «Три бывших репатрианта из Иерусалима препровождены на Русское подворье!»

Речь шла о Владе, его жене и их друге, всегда молчавшем в моем присутствии, чтобы потом шантажировать меня по телефону.

«В случае подтверждения их вины преступников может ждать пожизненное заключение в израильской тюрьме…»

Вездесущие журналисты за короткий срок успели узнать о них многое. Влад и его жена, которым был перекрыт выезд, пытались скрыться с фальшивыми паспортами, оставив огромные неоплаченные счета за телефонные переговоры. В том числе с заграницей… Полиция получила в свое распоряжение распечатки телефонных переговоров преступников. Компания систематически шантажировала приезжавших бизнесменов…

Было еще много по мелочи. Конец корреспонденции меня обескуражил:

«Амир Мизрахи, следователь полиции, уже на первом допросе был поставлен в тупик: организатор группы Владпросил разрешить ему перед судом пройти обряд обрезания…»

Я прекратил чтение, откинулся назад в кресло.

В утренних газетах израильтян ждало не менее сенсационное сообщение.

Полицейская операция по аресту главаря так называемой «русской мафии» и его ближайших партнеров в этот момент уже завершалась. Три трупа в роскошных виллах, среди антиквариата, фонтанов, сотни тысяч долларов наличными, которые следователи изымут вместе с пистолетами, автоматами, патронами…

Девушка с карабином наконец появилась. Несколько минут она пережидала встречный транспорт. Перешла дорогу. Села на свое место. Ни насмешки, ни замечания…

Нескончаемое чешуеспинное пресмыкающееся, зажатое между разделительной полосой и тротуаром, медленно двинулось в путь.

Мы уже приближались. Пошел небольшой дождь. После всех сроков, когда уже молитва о дожде больше не читалась в синагогах.

Израильский пограничник характерным жестом выкинул перед собой три сложенных щепотью пальца, останавливая автобус.