Верлибры   ::   Жванецкий Михаил

В Купчино. В Ульянке.

Гаснет последнее в одиннадцать тридцать.

А белое небо.

И слезы. И несчастья. И запреты.

И сладкий воздух на Обводном.

И тракторы на мосту от Кировского.

Интеллигенция тихая-тихая.

Поддерживающая в несчастье. В запретах.

Уходим. Улетаем.

"Южнее, западнее". Уходим.

И балет.

Балет танцует от стен, от домов, от белого неба,

от ансамбля и площадей.

От капителей и портиков.

Тающий балет.

Машины, приближающиеся по мокрому.

И проезжающие. В другие места.

От запретов. От несчастий. От обложного неба.

От черешни в зубах у приезжих.

От влипающего в душу неба.

От влипающего в душу моря.

От влипающих в душу асфальтовых улиц и площадей.

От того, что лежит под ногами, и ноги в слезах.

У всех.

Мое несчастье. Мои запреты. Мой слух.

Мои бьющие отсветом мокрые камни.

Уехал - приехал.

Понял - не понял.

Не лезет в маленькую душу целый город.

Не лезет!

Слезы мои. Несчастья. Запреты.

Глухие, как дальний поезд.

Целуй меня. Несчастье мое.

Целуй меня за то, что не могу покинуть тебя.

И чахну в твоих объятиях.

От кашля. От водки.

От туберкулезной любви. От выпученных глаз...

Целуй меня...

Я дохну...

Целуй... Это долго.

МОЛИТВА

Умоляю тебя, оставь их.

Пусть их не тронет.

Каждый день с ними дорог мне.

Недостоин я просить.

Если разрушаешь мое здоровье - пощади их.

Мне страшно за себя только их глазами.

С ними в мою душу входит покой.

Дни становятся ясными, смех простым, остальное - посторонним.

Пощади их.

Они тебя несут в себе.

Все человечное - твое.

Не твое - все ложь.

Чего во мне и моих товарищах...

Ибо ищем выгоду после слов.

Всем дай их.

Сними ненависть мою. Не святая она. Не пойму от чего.

Я не должен ненавидеть того, кто смотрит не моими глазами.

Выдержки дай мне.

И сдержанности.

Избавь от желания нравиться.

Так мало людей нравится мне, и я беспокоюсь.

Дай понять, за что наказываешь людей.

Почему их так много.

Избавь от мщения.

Дай покой ночью.

И оставь мне их.

Ты наказал меня ленью, от которой смрадно разлагается нутро.

Жадностью, от чего непослушны руки.

И слабостью.

И сомнениями.

И недовольством.

И пороком.

И выделением дурного в человеке.

Разве снимаю грех, перенося его на бумагу?

Дай понять, что делаю.

Дай силы принять оценку.

Если кому-то нравится предмет несдержанности - речи мои,

есть ли тут радость мне?

Дни летят...

Дни летят...

Гонишь меня.

Суди сам.

Верю в легкость, с которой...

Верю в облегчение.

Коль суждено еще побыть среди живых

Дай выдержать новость и оценить.

Помоги пройти посредине, по интуиции, внушенной тобой.

Оставь их со мной.

СМЕРКАЛОСЬ

А тут товарищ пришел без кола без двора, без денег, без семьи и без одежды.

- Ты так ничего и не достиг, - сказал он мне. - Берись за что-нибудь серьезное. Возьмем меня...

Его брать не хотелось... Кого угодно.

- Тогда возьмем тебя...

Взяли меня и выпили... И обсудили мои дела, мои несчастья, моих детей, мою жену, мой дом - просто потому, что они были.

Хотели перейти к нему.

Не перешли.... Он не представил предмета обсуждения...

Снова приступили к моим делам.

Пошли в кафе, продолжили.

К нам подсели... За нас платили.

Мы обсудили только половину моих дел.

Мешали. Целовали. Вспыхивали.

Спрашивали:

- Кто это?

Я говорил:

- Мой друг.

Я был весь в блестках от животиков.

- Так нельзя, - сказал он, очищая мое лицо от блесток. - Создай хоть что-нибудь серьезное... Ты гибнешь...

Я ему поверил. Он все прошел... Три дня я пил. Поссорился с женой. Тошнило... Сел за стол и написал: "Смеркалось..."

Потом валялся... Потом пил. Потом валокардин... Потом рассол.... Потом отраву одной тетки с ведрами, потом был мануальщик с нехорошими руками, мял тело серое...