Хроники Кловиса   ::   Манро Гектор Хью

— Это станет пятном на двадцатом веке!

— А ваш дом прославится. Вы понимаете, что половина газет страны и Соединенных Штатов напечатают его снимки? Кстати, я послал некоторые ваши с сестрой фотографии, которые нашел в библиотеке, в „Матэн“ и в „Ди Вохе“; надеюсь, вы не возражаете? И набросок лестницы: большинство убийств, вероятно, произойдет именно здесь.

В голове Дж. П. Хаддла наплыв эмоций был столь велик, что он потерял дар речи, но все же ему удалось выдохнуть: „В нашем доме нет никаких евреев…

— В настоящее время, нет, — сказал Кловис.

— Я пойду в полицию! - с внезапной энергией вскричал Хаддл.

— В кустарнике, — сказал Кловис, — на посту десять человек, у которых приказ стрелять в любого, кто покинет дом без моего разрешающего сигнала. Еще один вооруженный пикет находится в засаде у главных ворот. Бой-скауты следят за задними помещениями.

В этот момент радостный сигнал автомобиля послышался с дорожки. Хаддл ринулся к двери в холл с чувством человека, наполовину пробудившегося от кошмара, и столкнулся с сэром Леоном Бирбери, который прибыл в собственной машине. — Я получил вашу телеграмму, — сказал он, — в чем дело?

Телеграмму? Похоже, это был день телеграмм.

— Приезжайте немедленно срочно Джеймс Хаддл, — таков был смысл сообщения, представшего перед безумными глазами Хаддла.

— Я все понял! - вдруг воскликнул он голосом шатким от возбуждения, и, бросив страдальческий взгляд в сторону кустарника, он потащил изумленного Бирбери в дом. В холле уже был накрыт чай, но теперь уже основательно впавший в панику Хаддл поволок своего протестующего гостя вверх по лестнице, и через несколько минут все люди дома сосредоточились на этом островке кратковременной безопасности. Кловис в одиночестве почтил своим присутствием чайный стол; фанатики в библиотеке, очевидно, были слишком погружены в свои монструозные махинации, чтобы прохлаждаться утешением чашечки чая и горячего тоста. Один раз в ответ на зов входного колокольчика молодой человек поднялся и принял мистера Пола Айзекса, сапожника и члена приходского совета, который тоже получил настойчивое приглашение в Уоррен. С отвратительной притворной вежливостью, которую едва-ли превзошел бы Борджиа, секретарь эскортировал нового пленного в свой невод на верху лестницы, где его поджидал невольный хозяин.

А затем последовали долгие страшные вигилии ожидания и наблюдения. Раз или два Кловис оставлял дом, чтобы прогуляться в кустарник, всегда после этого возвращаясь в библиотеку, очевидно в целях короткого отчета. Один раз он принял письма у вечернего почтальона и с щепетильной вежливостью принес их наверх. После очередного короткого выхода он поднялся до половины лестницы, чтобы сделать короткое объявление.

— Бой-скауты неверно истолковали мой сигнал и убили почтальона. Понимаете, у меня не слишком большая практика в подобного рода предприятиях. В другой раз я буду работать лучше.

Горничная, помолвленная с вечерним почтальоном, предалась шумливому горю.

— Не забывайте, что у вашей госпожи головная боль, — сказал Дж. П. Хаддл. (Головная боль у мисс Хаддл усилилась.)

Кловис поспешил вниз по лестнице и после короткого визита в библиотеку вернулся с очередным сообщением:

— Епископ извиняется, узнав, что у мисс Хаддл болит голова. Он отдал приказ, чтобы вблизи дома по возможности не велась никакая стрельба; все необходимые убийства рядом с домом будут производиться холодным оружием. Епископ считает, что человек долен быть не только добрым христианином, но и джентльменом.

Именно тогда они в последний раз видели Кловиса; было почти семь часов, а его пожилые родственники любили, когда он переодевался к ужину.