Ангел   ::   Брэдфорд Барбара Тейлор

– Да, Гэвин, семья,– прошептала она, стараясь отбросить неожиданно нахлынувшую грусть, грозившую захлестнуть ее. Самое печальное заключалось в том, что все они нарушили свои обещания друг другу.

Гэвин поднял голову, опять перехватил в зеркале ее взгляд, и лицо его осветилось знакомой, и теперь такой знаменитой, загадочной улыбкой.

– Если уж тебе так хочется расшибиться в лепешку, делай это лучше в моих фильмах, тогда я хотя бы смогу подобрать останки. Ну так как? Будешь работать в моей следующей картине?

Серьезное выражение тут же сменилось веселым, и она рассмеялась:

– Согласна, мистер Амброз! Неплохую сделку мы заключили.

Раздался неожиданный стук в дверь, и вошел Вилл Брент.

– Я пришел помочь вам снять костюм, но, вижу, вы и без меня справились. Простите, что опоздал.

– Пустяки, Вилл. Я успел снять только камзол. Не поможешь ли мне с остальным снаряжением, особенно с сапогами? – Гэвин подмигнул Виллу и вытянул ногу.

– Сейчас, сейчас,– ответил Вилл, подходя к нему.

– Увидимся вечером,– шепнула Рози, чмокнула Гэвина в макушку и направилась к двери, прихватив с дивана свою сумку.

– Не забудь, что я тебе сказал, Прекрасный Ангел. Ты работаешь в моей новой картине! – крикнул ей вслед Гэвин, затем с исказившимся от боли лицом стал осторожно поправлять свой медицинский воротник.



2



Порывы холодного ветра ударили Рози в лицо, как только она вышла из дома. Поежившись, она поплотнее закуталась и взглянула вверх.

Небо было мрачным и тревожным, свинцовые тучи низко висели над головой. Было сумрачно, как вечером, и с каждой минутой становилось все темнее. Словом, обычный английский зимний день, к которым она уже успела привыкнуть за последнее время.

Ветер принес с собой какую-то мелкую морось, и Рози вдруг подумала, что же будут делать английские дети, если в конце концов пойдет настоящий дождь. Ведь сегодня Пятое ноября, Ночь костров, как здесь ее называют. Аида рассказала об этом Рози на прошлой неделе и даже прочла столетней давности стихотворение, которое выучила еще ребенком:

Помни, помни Пятое ноября, порох, измена, заговор...

Аида объяснила, что в 1605 году при короле Якове некий Гай Фокс вознамерился взорвать здание Парламента. Однако по доносу он был схвачен еще до того, как успел что-либо сделать, обвинен в измене, признан виновным и казнен. С тех пор в Британии Пятое ноября отмечается как день Гая Фокса.

В эту ночь повсюду зажигают костры, бросают в пламя чучело Гая Фокса, устраивают фейерверки и пекут на кострах каштаны и картошку. Конечно, если не идет дождь.

– Если все пойдет хорошо, мы будем праздновать конец съемок пятого числа,– сказала Аида, когда они завтракали в ресторане студии в прошлый вторник.– Боюсь только, что пожарники не разрешат нам устроить костер. Но, может быть, мы придумаем что-нибудь еще, чтобы как следует отпраздновать Ночь костров и завершение картины.

Рози не могла точно определить, что имела в виду Аида под словами «как следует», но вскоре все станет ясно: вечер начнется через несколько часов.

Бросив быстрый взгляд на опустевшую съемочную площадку Шеппертонской студии, она поспешила в свою мастерскую в здании производственного цеха.

Последние девять месяцев она все время работала там и настолько привыкла, что чувствовала себя здесь как дома. Ей также нравилось работать с Аидой и со всей съемочной группой. Все они были англичанами, и с самого начала Рози ощутила себя с ними легко и свободно.

Вдруг ее поразила мысль, что ей будет не хватать Шеппертона и всего, что связано со здешними съемками.

Так бывало не всегда. Иногда она испытывала облегчение, заканчивая работу над фильмом. Хотелось скорей уехать и не оглядываться.