Безжалостная ложь   ::   Нэпьер Сьюзен

 – Я тебя ненавижу, – прошептала она, пока он притягивал ее к своей груди.

– А я – тебя.

И поцеловал, показывая, насколько ненавидит, а слезы потекли у нее и того пуще. Что это – казнь или отпущение грехов? Она все еще не понимала.

– Прости, прости, прости… – запинаясь, бормотала она, губы в губы. – Я обезумела – ты был прав, я на время помешалась, когда потеряла ребенка, но и после этого боялась прямо взглянуть на то, что наделала. Я просто хотела забыть – забыть все… – Вспомнив прошлое, она содрогнулась. – А после… когда мы встретились опять, я… я по-прежнему не могла заставить себя признаться. Но я и вправду собиралась тебе рассказать в тот день… поэтому и поехала вслед за тобой в контору. Я ни за что, никогда не вышла бы за тебя, если бы так и позволила тебе считать…

– Что я – детоубийца?

– Ах, нет, нет, не говори так… – Она обхватила ему лицо ладонями, глубоко заглянула и глаза и была потрясена, увидев, что прекрасная синева затянута дождливыми тучами. – Прости, – беспомощно повторила она, переживая за него душой, – а я себя вовеки не прощу. Я… я пойму, если и ты не сможешь простить… Он не отводил взгляда от ее глаз.

– Нет, не поймешь.

Она закусила губу, изобличенная в новой лжи.

– Постараюсь понять… сделаю все, что пожелаешь, лишь бы попробовать искупить мою вину…

– Только не уедешь и не оставишь меня в покое.

Его злая ирония была почти невыносима. Она закрыла глаза.

– Даже это…

– А если ты и в самом деле беременна? Господи, какой же он безжалостный! Она открыла глаза, приемля кару с невозмутимой покорностью судьбе.

– Что только будет тебе угодно.

– Аборт?

Кровь в ее жилах застыла от страшного шока при мысли о заслуженном возмездии за то, что она ему сделала.

– Нет!

– Стало быть, не что угодно. – Как он только мог с такой холодной насмешливостью истязать ее и в то же время так нежно и ласково держать ее в объятиях? Или это и станет ей вечным наказанием?

– Нет, не совсем что угодно, – изнеможенно призналась она.

– Я же говорил, чтобы ты не лгала мне, Клодия.

– Я пытаюсь! – хрипло прокричала она: ее мучило, что она и касается его, и одновременно знает, что он от нее далеко.

– Попытайся посильней. – И с тем же мрачным упорством спросил:

– Ты меня любишь? Она стиснула зубы.

– Да! – призналась она с горечью. Он взял ее за подбородок и продолжал неумолимый допрос:

– И ты воображаешь, будто я все еще люблю тебя?

Мучительная пауза. Не «думаешь» – воображаешь… Жестокое различие. Что здесь правда, а что – ложь? Она посмотрела на него, чувствуя, как ее сердце и разум ему покоряются.

– Да, – с трудом проговорила она. – Иначе ты бы не вынудил меня на такую провокацию, чтобы тебя повидать. Но это еще не значит, будто я воспользуюсь…

В глазах его, словно летняя молния, мелькнула смешинка.

– Вижу, что сейчас ты этому веришь, Герцогиня, да только не сомневаюсь, что и это окажется очередной безжалостной ложью. Ты бесстыдно воспользуешься каждой моей слабостью…

– Любовь – не слабость, Морган! – страстно возразила она, дрожа от упоительного облегчения. – Она придает силы.

– Достаточно для победы над черными демонами сомнения, – согласился он, гладя ей голую, нагретую солнцем спину. – Даже когда я ненавидел тебя, Клодия, то не сомневался, что и в ненависти ты – моя…

– Морган…

– Нет, позволь мне сказать, чтобы впредь не возникало недоразумений, чтобы покончить с этим. – Он коснулся ее нижней губы, вспухшей там, где она прикусила ее до крови. – Мне бы очень хотелось, чтобы ты от меня забеременела, но и независимо от этого я хочу на тебе жениться. Я преследовал тебя, взял в плен и легко от тебя не откажусь.