Благородный воин   ::   Гарвуд Джулия

Но грубые манеры не испугали Элизабет, наоборот, подхлестнули гордость, и она царственно выпрямилась. Ветер, подхватив капюшон, сорвал его с головы, и освобожденные густые золотисто-солнечные волосы разметались по плечам.

С тем же спокойным достоинством девушка вошла в большой зал, задержавшись только для того, чтобы снять плащ и передать подскочившему Джозефу. При этом она успела заметить, что старик изо всех сил сжимал в кулаке пучок ее целебных трав – так что от напряжения вздулись и почернели вены, – и чтобы успокоить его, ободряюще улыбнулась.

Внешне равнодушная к восхищенным взглядам мужчин, в сопровождении верных волкодавов Элизабет направилась в дальний конец зала, к очагу. Никто не проронил ни звука, пока она согревала ладони над пламенем. Руки вовсе не замерзли, но девушка хотела собраться с духом, перед тем как лицом к лицу столкнуться с недругами. Когда медлить дальше стало неприлично, Элизабет посмотрела в лица чужаков. Собаки сели у ее ног.

Медленно-медленно Элизабет обвела глазами зал. Ничего от родного дома в нем не осталось. Изрубленные гобелены и знамя, напоминая, что в Монтрайт вступила смерть, клочьями свисали с сырых каменных стен. В душе Элизабет не отзывался когда-то звеневший здесь смех, лишь мучительно звучали смертные стоны. Пустое помещение казалось чужим. Неужели за этим длинным дубовым столом сидели отец и мать? Предстала вдруг совершенно иная картина: опускающийся на мамину шею меч…

Ее мысли прервал чей-то кашель. Тяжелое молчание было нарушено. Девушка с трудом оторвала взгляд от закопченных лохмотьев знамени и посмотрела на стоявших перед ней людей. От группы у стола тут же отделился нагловатый рыжеволосый парень и встал перед Элизабет. Оруженосец, решила она: для пажа велик, а для рыцаря молод. Глядя на его самоуверенную ухмылку, девушка чуть не расхохоталась, но, вспомнив, что следует сохранять показное равнодушие, вовремя сдержалась.

Оруженосец заглянул в ее голубые глаза и громко заметил:

– Красивая. Как же ты собираешься лечить нашего господина?

Элизабет промолчала. Честно говоря, она сама не очень-то знала, что ответить. Парень повернулся к товарищу:

– Ее волосы рождены от солнца. Бьюсь об заклад, на ощупь они мягкие, как тончайший шелк. – Он протянул руку, чтобы коснуться ее локона, но пальцы замерли на полдороге: тихий, но властный голос полоснул, как кинжал:

– Тебе надоела жизнь?

Улыбка сползла с лица оруженосца; парень так и остался стоять с приподнятой рукой – чуткое ухо уловило глухое ворчание. Он посмотрел на собак: готовы к прыжку – шерсть на холках встала дыбом, острые, как сабли, клыки оскалены.

Оруженосец побледнел, нахмурился и очень тихо сказал:

– Ты под защитой Ястреба, и я не причиню тебе вреда. Меня тебе нечего бояться.

– Тогда и меня не бойся, – в свою очередь, Элизабет произнесла это так тихо, что расслышал один оруженосец. Девушка улыбнулась, и от его гнева не осталось и следа. Юноша понял, что, хотя солдаты смотрели на них во все глаза, они не разобрали их короткого разговора и его честь была спасена. Он тоже благодарно улыбнулся в ответ. Элизабет подала собакам знак, и волкодавы, успокоившись, забили тугими хвостами по застланному тростником полу.

– Где находится ваш предводитель? – Вопрос был задан обычным голосом.

– Следуй за мной, я отведу тебя к нему, – оруженосец сказал это так, чтобы слышали все.

Элизабет согласно кивнула и направилась вслед за юношей. У лестницы она остановилась, приняла у Джозефа травы и ободряюще улыбнулась старому слуге. Ей пришлось напрячь все душевные силы, чтобы прогнать незваные мысли о прошлом, – память настойчиво рисовала картины, как она бегала по этой самой лестнице с сестрами и братом. Но время оплакивать мертвых еще не настало.