Благоуханье роз   ::   Картленд Барбара

Только сейчас она вспомнила о диадеме.

Маркиз осторожно снял ее с головы Николь и отдал Довкинсу, который поспешно сбежал по трапу и передал диадему кучеру.

Потом Николь сняла фату, и яхта подняла якорь.

Не успели они отчалить, как стюард подал завтрак.

Кок приготовил любимые блюда Николь, но она была так взволнована, что даже не почувствовала их вкуса.

Она могла думать только о том, что маркиз сидит рядом.

Он рассказал ей о британских линкорах, которые вошли в Дарданеллы.

И хотя маркиз более ничего не сказал, Николь поняла, что это его заслуга.

«Он такой… умный и такой… замечательный, — сказала она себе. — Как он мог… меня полюбить?»

После завтрака, когда они остались одни, маркиз сказал:

— Мне так много нужно сказать тебе, моя любимая, и я не хочу, чтобы нас беспокоили. Я думаю, нам лучше спуститься вниз.

Если бы он попросил ее подняться по радуге в небо, Николь согласилась бы. Но она по-прежнему не могла поверить, что все это происходит наяву.

Спускаясь вниз, она думала, что вот-вот проснется и окажется в одиночестве.

Маркиз не повел Николь в ее каюту, как она ожидала.

Вместо этого он открыл дверь своей.

Она вошла и замерла на пороге, пораженная тем, что увидела.

Вся каюта утопала в цветах.

Их аромат окутал ее, и она поняла, что все это розы.

Там были розы почти всех существующих оттенков — но у изголовья кровати стояли лишь белые.

— Как вы догадались?! — воскликнула Николь.

— Разве мог я подумать, что тебя привлекают другие цветы? — спросил маркиз. — Я знаю, моя драгоценная, что ты молилась «Мадонне в беседке из роз» с первого дня нашего знакомства — и особенно сильно, когда мне угрожала опасность.

— Да, это так, — согласилась Николь. — Но я думала, что…

Она отвела взгляд.

— Ты думала — о чем? — поторопил ее маркиз.

— Что я надоела вам, — прошептала Николь.

— Надоела? — воскликнул маркиз. — Это была неописуемая пытка — быть рядом с тобой и не иметь возможности поцеловать тебя после того, как мы оставили Константинополь.

— Тогда… почему, — спросила Николь, — почему вы так… отдалились? Я… не понимаю…

Маркиз обнял ее и усадил на кровать.

— Моя драгоценная, — проговорил он, — когда я тебя поцеловал, чтобы русские нас не подслушали, я понял, что люблю тебя так, как не любил ни одну женщину прежде.

Он притянул ее ближе к себе и коснулся губами ее щеки.

— Я видел, что ты чувствовала то же, что и я, — продолжал он, — такое же наслаждение, и понял, что мы были суждены друг другу от начала времен.

— Почему… почему вы… не сказали мне об этом? — прошептала Николь.

— Потому, моя драгоценная, что взял тебя в эту поездку исключительно для собственного удобства, — сказал маркиз и, улыбнувшись, добавил: — И даже на мгновение не мог вообразить, что полюблю тебя. Но когда это случилось, я понял, что нашел в тебе все, что хотел бы видеть в своей жене.

Николь еле слышно пробормотала что-то и спрятала лицо у него на груди.

— И как моя жена, — продолжал маркиз, — ты должна была быть чистой, святой и непорочной до тех пор, пока я не надену тебе на палец кольцо и ты не станешь моей.

— Как могла я догадаться о… том, что вы чувствуете? — прошептала Николь.

— Все, что я чувствовал, — это жгучее, непреодолимое желание поцеловать тебя и пробудить для чуда любви. Но я знал — ты решишь, что это неприлично, пока мы не женаты.

Теперь Николь все поняла.

Она подумала, что никто, кроме него, не смог бы так тонко понять ее чувств, если бы это произошло.

— Теперь ты моя, — сказал маркиз низким голосом, — и только этого, любимая, я ждал. Теперь мне не придется лежать ночи напролет без сна и тосковать по тебе.