Больше чем блондинка   ::   Флинн-Хью Кэтлин

Бедная, бедная Фейт, куда ее везут? Аккуратно накрашенная, с белоснежными волосами, она очнется в грязном коридоре городской больницы. У нее ведь ни мужа, ни детей…

Со мной такое никогда не случится, никогда!

– Джорджия! – нетерпеливо позвала миссис Эн.

Никогда, никогда, никогда!

Пришлось растянуть губы в улыбке:

– Да, миссис Эн?

– Не хочу торопить вас, милая, но в час у меня встреча…



Откуда берутся колористки

Где-то в середине рабочего дня, когда на банкетке терпеливо ждут несколько клиенток, когда одни знаменитости заваливают подарками, другие обрывают телефон, пытаясь записаться на следующий месяц, а третьи умоляют прилететь в Лос-Анджелес, наступает время остановиться и вспомнить, кто я такая. Закрываю глаза, делаю два глубоких вдоха, и все возвращается на круги своя: перед вами наивная, готовая верить каждому девчонка из крошечного городка Википими, что в Нью-Хэмпшире. Это и есть настоящая я.

Мне очень нравится наблюдать за прохожими, гадая, откуда каждый из них приехал. Ведь коренных ньюйоркцев раз-два и обчелся… Вот, например, щупловатый паренек в тертых джинсах и черной футболке-поло, явно купленной в бутике Хельмута Ланга за семьдесят пять долларов. Бьюсь об заклад, он из Мэриленда! А затянутая в черную кожу девушка с колечком в носу? Да у нее на лбу написано «Нью-Джерси», ну, или «Филадельфия». Папочка, наверное, какой-нибудь врач, а мамочка сидит дома и по сто раз на дню звонит, проверяя, что доченька жива и здорова. Как ни странно, большинство из моих догадок верны. Откуда такая проницательность? Оттого, что много лет слушаю чужие истории. Иногда посетительницы рассказывают то, что ни одному психотерапевту не доверили бы. Другого выхода нет – приходиться слушать…

Я всегда хотела стать колористкой. В Википими у мамы небольшая парикмахерская, она же салон красоты. Знаете, какие названия чаще всего дают провинциальным заведениям? Что-нибудь французское: «Бель», «Прованс», «Версаль». Что общего между Википими и Версалем? Ровным счетом ничего, поэтому мама и назвала свой салон «У Дорин». Просто, честно и ясно. Именно такой и была моя мама. Я выросла с твердым убеждением, что посещение салона красоты – жизненная необходимость. Новая шуба и стоматолог могут подождать! У большинства маминых клиенток не осталось своих зубов, зато волосы содержатся в образцовом порядке.

Помню, как играла в салоне еще до того, как он стал называться «У Дорин». Первую хозяйку звали Мейбл Смит. Она умерла, когда мне было одиннадцать, и парикмахерскую по весьма сходной цене купила мама. Подписав закладную, она принесла домой длинную деревянную дощечку, которую мы с младшей сестрой Мелоди выкрасили в белый цвет.

– Какое же название придумать?

– Может, «Фолли»? – предложила Мелоди.

Мы с мамой непонимающе на нее уставились.

– Ну, сокращенно от «фолликул», – захихикала сестра.

– А что такое фолликул? – поинтересовалась я.

Мелоди на год моложе, но уже перепрыгнула через класс, а математику изучала по университетской программе.

– Это совсем не важно, Джорджия, – проговорила мама. В то время у нее еще были длинные волосы, которые она собирала в конский хвост.

– А что бы папа сказал? – невинно спросила Мелоди.

– Какая разница? – чуть слышно отозвалась мама. – Разве его это касается?

– Придумала! – тут же закричала я, готовая на все, только бы не видеть маму несчастной, что случалось всякий раз, когда Мелоди или я заговаривали об отце.

Папа ушел, когда нам с сестрой было восемь и семь соответственно, и деньгами нас не баловал. Однажды я назвала его ублюдком, и мама дала мне пощечину. «Твой отец нас оставил, но это еще не дает тебе права выражаться, как невоспитанная грубиянка».