Брат мой, Каин   ::   Браун Сандра

– Что будет завтра?

– Хаффа привлекут к суду, нам с тобой, вероятно, придется давать письменные показания под присягой. Мы будем свидетелями обвинения на суде над ним.

– Я догадывалась об этом.

– Если только Хафф не заявит о своей виновности.

– Думаешь, он на это пойдет?

– Меня бы это не удивило. Хафф рассказал полиции, где лежат останки Айверсона. Ред Харпер признался в пособничестве. Ему тоже за многое предстоит ответить перед законом, если он проживет достаточно долго.

Бек нагнулся вперед, оперся локтями о колени, массируя виски.

– Хафф конченый человек, Сэйри. Перед уходом я зашел посмотреть, как он там, в камере.

– И как он отреагировал на твое появление?

– Никак. Хафф лежал на койке в позе зародыша и плакал навзрыд. И это неумолимый Хойл… – Бек говорил негромко и печально. – Думаю, он простил бы Крису все, кроме убийства Дэнни. Если бы Крис застрелил президента, Хафф бы его защищал до последнего вздоха. Но убить собственного брата? Хафф не мог этого позволить. Для него это немыслимо. Рушатся все представления о единстве и незыблемости семьи.

– Интересно, откуда это идет, – сказала Сэйри. – Ведь он рос не в дружной большой семье. Хафф никогда не говорил о своих родителях, упомянул только, что они оба умерли, когда он был еще ребенком.

Бек обдумал ее слова и произнес:

– «Ублюдки перепутали его имя».

– О ком это он?

– Не знаю. Это все, что сказал Хафф. Это могло быть пустое замечание или, наоборот, полное смысла.

Сэйри посмотрела на лужайку и вздохнула.

– Когда я думаю, что заставило его нажать на курок… Он пытался уничтожить самое дорогое для него.

– Крис был к тому же его последней надеждой на то, что у него будут внуки. Хафф убил и эту возможность. Но мне его не жаль. Он сам превратил Криса в чудовище.

– И Хафф убил моего ребенка. Думаю, его он никогда бы не считал своим внуком.

Бек потянулся к ней, взял за руку и легко сжал.

– Ты голоден? По дороге сюда я купила жареных цыплят.

Сэйри встала. Они вошли в дом и принялись вместе накрывать на стол, а Фрито ходил за ними по пятам, опасаясь, что его снова оставят в одиночестве.

– Я говорила с Люси Дэйли, – сказала Сэйри. – Кларка выпишут завтра или послезавтра. Рабочие попросили его представлять их интересы перед инспекторами. До полного выздоровления он немногое сможет сделать, но доверие коллег поможет ему быстрее встать на ноги. И потом, Кларк знает, что те, кто избил его, уже в тюрьме, и это придает ему сил. Люси просила поблагодарить тебя за то, что ты сдержал слово.

– Назвать их фамилии Уэйну Скотту – это самое малое, что я мог сделать.

Еще я звонила Джессике Дебланс и рассказала о том, что случилось утром. Я опередила телевизионный выпуск новостей всего на полчаса, и она была мне благодарна за это. Ей не хотелось бы узнать обо всем из прессы. Джессика очень славная, Бек. Когда я покаялась, что не стала разговаривать с Дэнни, она попросила меня не думать больше об этом. Джессика считает, что Дэнни не хотел бы, чтобы я мучилась чувством вины. Она также сказала, что молится за всех нас, включая и Криса. Я рада, что Дэнни узнал такую всепрощающую любовь, пусть она и была с ним недолго.

– Я тоже рад.

– Мне кажется, Джессика тебе понравится.

– Едва ли она будет счастлива со мной познакомиться, – буркнул Бек. – Для большинства местных жителей я по-прежнему остаюсь врагом номер один.

– А ты не мог бы назваться Чарльзом Нильсоном?

– Нет, Нильсон должен исчезнуть так же внезапно, как и появился. Внимание публики переменчиво. Через несколько месяцев о нем никто и не вспомнит.

– А как насчет тех мужчин и женщин, которые участвовали в пикете? Есть еще и Полики.

– Нильсон передаст их дела другому адвокату по трудовым спорам, куда лучшему, чем он.