Цена счастья   ::   Хейер Джорджетт

— Не понимаю, почему всему этому придают такое значение? — робко спросила Фанни. — Конечно, завещание нужно огласить. Но как бы мне хотелось, чтобы это закончилось поскорее!

— А по-моему, это грандиозный спектакль. Такая шумиха! Такие глупые формальности! А между тем для них нет никаких особых поводов. Единственные люди, которым хотелось бы прочесть завещание, — это те, кому отец оставил небольшие суммы. Но как раз они-то и не приглашены. В завещании не может быть никаких сюрпризов ни для тебя, ни для меня, ни для моего кузена.

— Ну конечно, это все моя глупость и страх рассердить отца! Из его слов я поняла, что они с мамой хотят, чтобы я вернулась к ним домой, в Хартленд. Он говорил так, словно это уже решено. Но я ничего не ответила, потому что не было времени. А может, потому, что не хватило духа возразить ему, — добавила Фанни с грустной улыбкой.

— А сама бы ты чего хотела?

— Если мой долг — вернуться домой, я вернусь, — нерешительно проговорила вдова.

— Это не ответ! В Хартленде твои желания ничего не будут значить. Здесь же все совсем наоборот.

— Да, конечно. — Глаза Фанни наполнились слезами. — Именно поэтому я спрашиваю себя: может быть, моя убежденность в том, что в первую очередь я обязана исполнить свой долг по отношению к тебе, а не к моему отцу, объясняется лишь моим эгоизмом и своеволием?

— Если тебе станет легче от сознания, что ты выполняешь свой долг, то могу заверить, что целиком завишу от тебя, мамуля! — сказала Серена чопорным тоном, однако в глазах ее плясали веселые искорки. — Что со мной станет, если ты не возьмешь меня под свою опеку? Предупреждаю, что я не буду жить ни с тетей Терезой, ни с тетей Сьюзен. Мне даже не стоит заводить свой дом, если какая-нибудь уважаемая дама не составит мне компанию. А это означает, что ко мне будет приставлена Флоренс! Семейства Карлоу и Доррингтонов единодушно решат, что этим несчастным созданием можно пожертвовать.

Фанни улыбнулась, но проговорила вполне серьезно:

— Я не могу взять тебя под опеку, но вот твоей компаньонкой буду с удовольствием. Хоть я и глупа, тем не менее мне кажется, это устроит тебя больше, чем необходимость жить с леди Терезой или даже леди Доррингтон. И если, милая Серена, моя идея нравится тебе, значит, без сомнения, понравилась бы и твоему отцу — ведь тебя он любил больше всех на свете…

— Нет, Фанни! — Серена протянула к ней руку.

— …И это не удивительно — ведь ты так на него похожа. Поэтому я уже приняла решение. Я только надеюсь, что отец не прикажет мне возвращаться домой — страшно боюсь его ослушаться!

— Не прикажет — он-то, в отличие от тебя, должен понимать, что ты теперь не мисс Клейпол, а леди Спенборо. Более того… — Серена запнулась, однако, встретив вопрошающий взгляд Фанни, продолжила с откровенной прямотой: — Извини, но я убеждена, что ни он, ни леди Клейпол не будут настаивать на твоем возвращении. С таким многочисленным семейством и твоей все еще незамужней старшей сестрой — о нет, это было бы для них не слишком удобно.

— Ну конечно. — Озабоченность исчезла с лица вдовы. — Я уверена, Агнессе в особенности не понравился бы мой приезд.

Им пришлось прервать разговор — двери снова распахнулись, и несколько мужчин в траурных костюмах вошли в комнату.

Процессию возглавлял самый старший по возрасту и, несомненно, самый импозантный из них. Лорд Доррингтон, носивший корсет, из-за которого его несколько раз принимали за герцога Йоркского, был братом первой жены лорда Спенборо. Так как он был чрезвычайно высокого мнения о себе и обожал вмешиваться в чужие дела, на сегодняшнем сборище он присвоил себе роль распорядителя. Тяжело ступая, лорд Доррингтон вошел в комнату. Его корсет при этом слегка поскрипывал, а массивный подбородок колыхался над узлом галстука.