Дерзкое обольщение   ::   Барбьери Элейн

Мне очень жаль, что я… что я…

– …выставила себя полной идиоткой? – закончил фразу мистер Говард, по-прежнему глядя на нее в упор, и мрачным голосом добавил: – У вас это здорово получилось.

Густо покраснев, не в силах долее терпеть его вызывающее самодовольство, Моргана поспешно отвернулась в поисках шляпки и накидки. Кивнув Эгги, чтобы та быстрее начала собирать сумки, Моргана повернулась к смущенному стюарду:

– Если вы соблаговолите проводить нас до каюты, то мы оставим мистера Говарда в покое!

С трудом сдержав порыв отхлестать этого надменного Говарда по щекам, Моргана развернулась и, напустив на себя как можно более невозмутимый вид, покинула каюту. Ее лицо пылало от гнева, когда она королевской походкой шествовала по коридору.

Вверх-вниз… вверх-вниз… от этих медленных перекатов по волнам не было никакого спасения. Палуба пустовала, и это дало Моргане возможность насладиться редкими минутами одиночества. По прошествии первых двух дней девушка поняла, что морское путешествие на самом деле вовсе не такое приятное времяпрепровождение, каким она его себе представляла. Вот и сегодня, на третий день, небо по-прежнему было затянуто тучами и дул колючий ветер. Вид удаляющегося берега, которым они с Эгги вышли полюбоваться, когда корабль покидал гавань, произвел тягостное впечатление, несмотря на красоту бухты. Перед их глазами встали берега, до самой воды покрытые тонкими скелетами деревьев, еще не успевших одеться листвой после зимы; белые домики Статен-Айленда; матрос, готовящийся отдать команду поднять трап, последнюю ниточку, связывающую их с землей; горы Нейвсинка; маяк на Сэнди-Хук… И все это постепенно терялось вдали…

Моргана оказалась не готова к тем условиям, в которых они вынуждены были находиться по дороге в Гавану. В каютах стояла страшная духота, повсюду сновали пассажиры, страдающие от морской болезни и непрекращающейся качки.

Пассажиров на борту «Хельги» было немного. Список людей, с которыми Моргане приходилось общаться во время своего, к счастью короткого, путешествия до Гаваны, ограничивался следующими именами: сеньор и сеньора Акоста, богатые супруги с Кубы; миссис Белва Тейт, молодая вдова, и ее тетушка, миссис Гортензия Мартин; мистер и миссис Герман-Уоллетт вместе со своими двумя на редкость глупенькими и влюбчивыми дочерьми; несколько испанцев, с которыми Моргана еще не успела познакомиться да и, честно говоря, не хотела этого делать; два американских торговца, явно интересовавшихся сахарным тростником; презренный Девон Говард и, наконец, неизменно вежливый и внимательный Эдгар Моррисон.

Моргана редко встречалась с другими пассажирами за исключением Девона Говарда, который, слава Богу, похоже, куда-то испарился, и Эдгара Моррисона. Кроме того, из-за низкого уровня обслуживания на корабле коридоры наполнились такими странными запахами и звуками, что Моргана почувствовала облегчение, оказавшись на свежем воздухе. Ее не испугал даже пронизывающий ветер. Девушка инстинктивно поплотнее укуталась в плащ и подняла руку, чтобы поправить капюшон. Ее пока миновал всеобщий недуг, чем и объяснялось ее одиночество на палубе. Бедная Эгги! Не будь она так больна, она бы непременно сопровождала воспитанницу, но даже ее закаленный шотландский дух был бессилен перед изматывающей качкой.

Но этот человек… Девон Говард! Стиснув зубы от бессильной ярости, Моргана попыталась отогнать от себя образ, в который раз преследовавший ее воображение. Эти строгие и суровые черты лица, чья мужественность подчеркивалась цветом кожи, обветренной и позолоченной солнцем, особенно темной на выдающихся скулах и по контуру волевого подбородка. Эти светлые глаза, насмешливо взирающие на нее из-под густых темных бровей.