Дочки-матери   ::   Знаменская Алина

Он вел себя так, будто подобное происходит сплошь и рядом. — А со свекровью нельзя договориться? — предложил Игорь, хрустя чипсами. — В конце концов, Никита купил эту квартиру для себя, она это знала. Думаю, ты сгущаешь краски. Ваша с Никитой дочь — ее внучка.

Юля усмехнулась.

— Ты не знаешь мою свекровь. У нас с ней отношения напрочь испорчены. Она будет рада видеть меня у разбитого корыта.

Юля отвернулась и посмотрела на Волгу. Тучи уползли на противоположный берег, вымытое солнце трогало воду искристыми лучами. Когда они с Никитой начали встречаться, свидания назначали исключительно здесь, на набережной. Когда смотришь на воду, на далекие очертания другого берега, кажется, что все впереди замечательно, а город такой же красивый, как это место, и ощущение молодости и счастья легко бежит по венам и артериям подобно реке.

Они поженились, когда Никита был на третьем курсе, а она — на первом. Свекровь была в ужасе. Ее единственный сынок, надежда всей жизни, и вдруг… Ладно бы невестка попалась из обеспеченной семьи, а то так, голь перекатная. Когда сын все-таки женился, не вняв мольбам матери, та надулась, заняла позицию наблюдателя, готовая в любой момент вставить едкое словцо по поводу никудышной жены Никиты. Но Никита имел удивительное свойство — он всегда плевал на чужие советы. Выслушивал их с лицом “себе на уме” и, посмеиваясь, обещал сделать все, “как скажете”. И делал так, как никто от него не ожидал.

— И все-таки поговори со свекровью. Внучка все же…

— Да говорила я, — с трудом отрываясь от воспоминаний, откликнулась Юля. — Вернее, она со мной. Когда делали поминки на сорок дней, она меня спросила: “Где жить-то теперь собираешься? Квартиру-то сынок на меня записал, обеспечил матери старость”. Я не поверила ей! Думала, заговаривается она от горя. Единственный сын в автомобильной катастрофе разбился. А она твердит свое: “Ну ничего, у тебя денег много. Никита тебя как королеву содержал. Ни дня не работала. Да и замуж выскочишь, молодая еще”. А к Оленьке она всегда была равнодушна, поскольку дочь на меня похожа, не на Никиту.

— Ну а деньги-то у вас остались?

Игорь отодвинул пустой стакан и достал сигареты.

— Какие деньги? — возмутилась Юля. — Мы все угрохали на квартиру. Хрущобу свою, полуторку, продали, мебель старую тоже. Даже гараж с погребом. Никита говорил, что гараж будет присматривать возле новой квартиры. Чтобы поближе.

— Насколько я был в курсе дел Никиты, у него имелись деньги. Что же за квартира такая, что он в нее все до копейки вложил?

— Хорошая квартира. В элитном доме, в двух уровнях, трехкомнатная.

Игорь присвистнул.

— Достойную старость мамаше обеспечил. Криво усмехнулся. Глаза его от пива заблестели, на скулах появился румянец. Вообще Солодовников светился довольством жизнью и безмятежностью. Раньше у них с Никитой были общие дела, они кружились в одних кругах, ездили на одни курорты. Доход у них был примерно одинаков, возраст — тоже. И вот Никита как бы вырвался вперед — иномарка у него новехонькая появилась у первого, и квартиру в элитном жилом комплексе он первый отхватил. И вот в один момент — бац! Все вдребезги! Машина — всмятку, квартира, считай, никому не досталась. Мать наверняка ее продаст, чтобы получше питаться. А вот у него, Солодовникова, все тип-топ. Тише едешь, дальше будешь. “Мерс” он купил хоть и подержанный, и позже Скачкова, но зато… “Мерс”, одним словом. Бог даст, и квартиру сменит. Может, как раз у Никитиной мамаши и выкупит.

Именно эти мысли и заподозрила в аккуратно подстриженной голове Солодовникова молодая вдова, сидящая сейчас напротив него. “Зачем я обратилась к нему? — скривилась она, как от боли. — Ему до фени мои проблемы. Он был другом, пока зависел от Никиты.