Ее выбор   ::   Уокер Ирма

Родив ребенка после сорока лет, мать, видимо, так и не научилась сочетать обязанности жены с родительскими…

Впрочем, все это далеко в прошлом. А в данный момент Морин нужно было как-то пережить еще один час, пока муж Сьюзен – кажется, именно на него возложили эту обязанность? – не увезет отца в аэропорт, чтобы он успел на рейс до Майами. Морин поежилась. Сама понимая, что это безумие, она все равно невольно подчинялась глубоко укоренившимся правилам детства.

– Не приставай к папе… не шуми, ты мешаешь папе смотреть телевизор… не кричи… и выключи свое радио; ты же знаешь, что папа должен отдыхать…

Вот и сейчас, едва пережив самую страшную трагедию, смерть мужа, Морин поймала себя на том, что беспокоится об отце, послушно подчиняется старым материнским запретам, думая в первую очередь о спокойствии отца, а не о собственных чувствах.

Отец подошел и остановился рядом с ней, потирая подбородок. Он всегда так делал, когда нервничал.

– Мама очень жалела, что не смогла приехать. Но ты понимаешь, этот инсульт… – В его тоне сквозил легкий укор, как будто инсульт жены казался ему предательством с ее стороны. – Она еще не совсем оправилась, прихрамывает на левую ногу… Мне нельзя оставлять ее одну надолго.

– Спасибо, что приехал, па. Ты мне очень помог…

– Ну ладно, ладно… Но мне уже пора собираться в аэропорт. Ты же знаешь маму – она себе места не находит, когда меня нет рядом.

Он помолчал. В его глубоко посаженных глазах теперь светилась неуверенность.

– С тобой и вправду все будет в порядке, а, дочка? Знаю, я должен был бы задержаться еще хоть на пару дней, но мама меня ждет, и… Она вообще не хотела меня отпускать, но я сказал, что кто-то из нас обязательно должен приехать.

– Да вы не волнуйтесь, мистер Норрис.

К ним подошел Говард Джорджис, один из помощников Ллойда, коренастый и плотный, с густой седеющей шевелюрой. Сейчас его голос звучал подчеркнуто сердечно, почти слащаво.

– Мы все позаботимся о Морин. С ней все будет нормально.

Отец коротко кивнул, и по этому отрывистому жесту Морин поняла, что он умирает от желания вернуться в Майами, выбраться из этой атмосферы уныния и скорби, снова оказаться в кругу своих закадычных друзей по клубу.

Острое желание хоть на миг стать центром его внимания пронзило Морин, и к глазам моментально подступили слезы. Она понимала, что это непростительное ребячество с ее стороны, и все равно ничего не могла поделать с приступом детской обиды. Боясь расстроить и смутить его своими слезами, она пробормотала что-то насчет кофе на дорожку и поспешила на кухню.

Даже здесь явственно ощущался аромат цветов. Морин включила кофеварку и, довольная, что нашлось чем занять руки, достала чашки, блюдца и салфетки, налила сливки в миниатюрный молочник, наполнила сахарницу.

Рядом раздался голос Сьюзен, и Морин только тогда заметила, что подруга пришла на кухню вслед за ней.

– Ты как? – осторожно спросила Сьюзен. – Уверена, что выдержишь?

– Все нормально. А когда волью в себя кофе, будет еще лучше…

Морин замолчала, услышав характерный скрип двери, что вела из комнаты отдыха в бассейн. Мгновение спустя по коридору прошелестели быстрые шаги в сторону кухни.

Морин оглянулась. В проеме двери возникла ее падчерица. Одарив Морин и Сьюзен непроницаемым взглядом, прошла к холодильнику и дернула на себя дверцу. Потом достала молоко и сделала несколько глотков прямо из пакета, не утруждая себя возней со стаканом.

Морин хватило одного взгляда на напряженно вздернутые плечи Шелли, чтобы понять, что та ищет повода для ссоры. Морин сдержала готовый сорваться с языка окрик, когда Шелли, ткнув пакет молока обратно в холодильник, перевернула блюдо с виноградом.

Шелли ногой захлопнула холодильник и повернулась к двери.