Искушение Анжелики   ::   Голон Анн

Они знают, что мои духи-покровители заслуживают большего почтения. Ты совершишь большую ошибку, если отведешь меня в Квебек. И напротив, если ты пойдешь со мной, то ты об этом не пожалеешь.

По выражению покрытого морщинами лица вождя абенаков было видно, как усиленно работает его мозг. Анжелика не оставляла ему времени сосредоточиться и принять нужное решение.

— Проследите, чтобы за нами никто не пошел. И будьте свидетелем, что меня не было в этой деревне, — сказала она Трехпалому, который тоже находился в замешательстве в связи со всем, что здесь произошло, и на которого оказал воздействие безоговорочный авторитет Анжелики. — Мы сумеем вас за это отблагодарить. А мой сын Кантор, вы знаете где он? Вы и его взял» в плен?

— Клянусь на Святом Причастии, мы его не видели.

— Ну, пошли. Все за мной, — сказала Анжелика и повторила то же самое по-английски.

— Эй! — закричал Пиксарет, видя, что она уводит с собой взятых в плен в овчарне англичан, — они принадлежат моим воинам…

— Ну, что ж! Пусть они тоже пойдут с нами, но только те, кто являются хозяевами этих пленников.

Три здоровенных индейца с перьями в волосах с криком бросились вперед, но решительный приказ Пиксарета умерил их пыл.

Анжелика взяла одного из малышей на руки, повела одну из женщин и стала толкать перед собой громадного Томаса Пэтриджа, шатающегося и ослепленного кровью, которая все еще текла ему на глаза.

— Адемар, сюда! Возьми за руку этого малыша и смотри, не отпускай его. Смелее, вперед, мисс Пиджон!

Она стала подниматься по откосу, оставив позади разрушенную и пылавшую деревню, ведя к свободе этих людей, как это уже ей приходилось делать когда-то — в Ла-Рошели, в Пуату, и раньше, когда она еще была девочкой и уводила с собой группу обездоленных людей, которых вырвала перед этим из когтей смерти.

И в этот вечер в нее как бы переселилась душа старой Сары, когда она, пригибаясь под тяжелыми ветвями деревьев, погружалась в тишину леса, ведя за собой оставшихся в живых англичан из Брансуик-Фолса.

За ними следом шли Пиксарет и трое индейцев, которые считали себя хозяевами этих англичан. Они двигались за ними большими шагами, но близко не подходили, держась на некотором расстоянии.

Это не было преследованием.

Анжелика знала, чувствовала это, и по мере того, как они удалялись от этой проклятой деревни, испытывала все меньше страха, понимая, что индейцы утрачивают свою воинственность и гораздо менее возбуждены, чем во время боя.

Ее поведение оставалось тайной для англичан, которые все еще опасались, что дикари преследуют их.

— Ничего не бойтесь, — успокаивала их Анжелика, — их лишь четверо, а не сто. И я с вами. Они вам ничего плохого не сделают. Я их знаю. Ничего не бойтесь.

Идите! Идите себе вперед!

Мысли Пиксарета были ей понятны так же хорошо, как если бы она сама поместила их в его дикий мозг. Он, подобно ребенку, любил все неизведанное, новое, необычное.

Он был суеверным. Духи-хранители Анжелики его забавляли и одновременно внушали ему страх.

Он шел следом за ней, успокаивая одним кратким словом своих воинов, проявлявших нетерпение. Ему было любопытно узнать, что произойдет теперь, и что из себя представляют эти призрачные и необузданные волшебные духи, пляску которых он разглядел во взгляде зеленых глаз этой белой женщины.

Невдалеке, внизу между ветвями засверкали спокойные воды реки Андроскоггин. На берегу находились несколько лодок.

Они спустили эти лодки на воду, сели в них и поплыли вниз по течению к морю.



Глава 8



Наступила ночь… Европейцы решили устроить ночлег у одного из водопадов. В темноте вспыхивали и гасли светлячки, слышалось кваканье лягушек, доносился запах пожара. Они легли на траву, тесно прижавшись друг к другу, рядом с лодками из древесной коры.