История жизни венской проститутки, рассказанная ею самой   ::   Мутценбахер Жозефина

В этот момент Фердль схватил меня.

– Ложись, – прошипел он и при этом я почувствовала его ладонь у себя между ног.

Я совершенно покорно улеглась на пол, подняла юбку, и Фердль принялся тереться упругим членом у меня между ног. Я не удержалась и засмеялась, ибо его «хвостик» изрядно меня щекотал, поскольку он елозил им по моему животу и вообще повсюду. При этом он пыхтел как паровоз, тяжёло навалившись мне на грудь. Всё это в целом казалось мне довольно смешным и нелепым, во мне возникло лишь небольшое волнение, и лишь им одним можно объяснить то, что я продолжала лежать и даже стала серьёзной.

Внезапно Фердль затих и вскочил на ноги. Я тоже поднялась, и он показал мне свой «перчик», который я спокойно взяла в руку. На кончике его была видна маленькая светлая капелька. Потом Фердль оттянул крайнюю плоть, и я увидела, как появился «жёлудь». Тогда я несколько раз, играя, открыла и закрыла кожицу крайней плоти, радуясь, когда «жёлудь» высовывался наружу точно лазоревая головка маленького зверька.

Анна и мой брат по-прежнему лежали на полу, и я видела, как Франц в судорожном возбуждении двигался вверх и вниз, будто затачивая свой инструмент. Щёки у него раскраснелись и он, совершенно так же, как до этого Фердль, тяжело дышал. Но и Анна тоже совсем переменилась. Бледное личико ее разрумянилось, глаза были закрыты, и я подумала, что ей стало плохо. Внезапно оба тоже затихли, несколько секунд неподвижно лежа друг на друге, а потом поднялись на ноги.

Какое-то время мы посидели вместе. Фердль держал ладонь у меня между ног под юбкой, Франц проделывал то же самое с Анной. Я сжимала рукой «хвостик» Фердля, а Анна – «хвостик» моего брата; мне было очень приятно, как Фердль перебирает по мне пальцами. Он щекотал меня, но уже не так, что мне хотелось бы смеяться, а так, что по всему телу моему растекалось чувство блаженства.

Это занятие прервала Анна. Она взяла обе куклы, одну из которых сунула себе на живот под одежду, а другую мне.

– Вот так, – сказала она. – Теперь мы в положении.

Мы принялись вдвоём расхаживать по комнате, выпятив вперёд животы и смеясь этому. Потом мы произвели наших детишек на свет, качали их на руках, давали своим «супругам» подержать и полюбоваться младенцами, одним словом, шалили точно невинные дети.

Анне пришла в голову идея покормить своего младенца. Она расстегнула кофточку, подобрала вверх сорочку и сделала вид, будто даёт ребёнку грудь. При этом я обратила внимание, что соски у неё уже едва заметно набухли; её брат подошёл к ней и начал поигрывать ими; Франц тоже вскоре занялся грудью Анны, а Фердль выразил сожаление, что у меня нет таких штучек.

Затем последовали разъяснения по поводу делания детей. Мы узнали, что то, чем мы только что занимались, называется «спариванием», что наши родители делают то же самое, когда лежат друг с другом в постели, и что у женщин от этого получаются дети.

Фердль был уже сведущим в подобных вопросах. Он растолковал нам, девчонкам, что наша «плюшка» ещё должна подрасти и что поэтому по ней можно пока гладить только снаружи. Далее он сказал, что со временем, когда мы станем постарше, там у нас появятся волосы, а потом у нас откроется дырочка и в неё можно будет засунуть весь член целиком.

Мне как-то в такое не очень верилось, однако Анна объяснила, что Фердль совершенно точно знает, о чём говорит. Он-де совокуплялся на чердаке с госпожой Райнталер, и тогда его «хвостик» действительно полностью вошёл в её дырку. Госпожа Райнталер была женой трамвайного кондуктора, проживавшего на последнем этаже нашего дома. Это была пухленькая черноволосая женщина, маленькая, симпатичная и всегда очень приветливая.

Фердль рассказал нам их историю:

– Госпожа Райнталер как-то возвращалась из прачечной.