Эпизод   ::   Буренина Кира

---------------------------------------------

Кира Буренина

Эпизод



Как-то раз Таню пригласила на день рождения подруга Вера. В основном вокруг были одни незнакомые люди, и Тане стало скучно. Разглядывая смеющихся, жующих и острящих гостей, она обратила внимание на молодого человека в черной водолазке и черных джинсах, молча сидевшего и чертившего черенком вилки по скатерти затейливые узоры. Его худое бледное лицо, серые глаза и длинные волосы, стянутые в хвостик на затылке, выглядели необычно. Молодой человек тоже приметил Татьяну — несколько раз он бросил в ее сторону любопытные взгляды.

— Это Илья. Талант, большой художник, но высокомерен страшно! — прошептала на ухо Тане Вера, заметив ее заинтересованный взгляд.

Таня передернула плечами. Богема! Для нее богемный народ ассоциировался с бесшабашностью, легкомыслием, взрывами эмоций и депрессиями, а также неуемным потреблением водки. «Все эти художники, циркачи и прочая богемная публика», — пренебрежительно отзывался о них Танин отец. Моментально оценив ситуацию, она отвернулась от переставшего ее интересовать субъекта и засобиралась домой.

— Ну как, родители вернулись из Флориды? — спросила подруга, пока Татьяна набрасывала на плечи шубу.

Она кивнула и чмокнула Веру в щеку.

— Привет Владику! — крикнула та на прощание.

— Подождите! — остановил ее голос, едва она сделала несколько шагов к машине.

Таня обернулась. Ее звал тот самый художник. Он стоял на морозе, не накинув на себя ничего из верхней одежды, и черный облик его резко контрастировал с окружающей белизной зимнего дня. Илья казался большой черной галкой на фоне белого ослепительного снега.

Таня тихо ахнула и крикнула:

— Идите назад, вы простудитесь!

Но Илья не внял совету, быстро приближаясь к ней.

— Я вас знаю! — услышала Татьяна. — Я вас знаю целую вечность. Я вас рисую всю свою сознательную жизнь. Вы не верите? Я знал, что вы существуете, и был уверен, что мы встретимся.

Таня смотрела со смешанным чувством страха и удивления на его синие трясущиеся губы, переплетенные длинные пальцы и отчужденно думала о том, что, вероятно, ее родители были правы и у этих художников не все в порядке с головой.

— Возвращайтесь, вы простудитесь! — только и повторила она, с изумлением замечая, как в глазах его вспыхнули и потухли красные искры, как сгорбились его плечи.

Он медленно направился по пушистой снежной дорожке к подъезду, оставляя своими щегольскими черными «казаками» затейливые следы.

Чувство беспокойства не покидало Татьяну весь вечер. Она бесцельно бродила по квартире, не находя себе места. В ее жизни все было так просто, так понятно, и вот сегодня баланс нарушился. С детства ей вдалбливали нехитрые, но сильно действующие истины: «Люди нашего круга должны быть образованны, интеллектуальны, воспитанны. Что творится за пределами престижного московского микрорайона, именуемого в народе „дворянским гнездом“, не должно нас интересовать».

Пришла перестройка, круг избранных поредел, но правила игры остались прежними. Время взросления прошло. Таня вышла в мир из теплых стен элитарного учебного заведения, работала переводчицей с немецкого, английского и итальянского. Коллеги ее уважали и немного ей завидовали, шеф в ней души не чаял. У нее был давний и респектабельный роман с другом детства Владиславом. Они считались женихом и невестой почти что с пеленок. «Главное, не выйти за рамки круга» — таково было общее мнение. Теперь родители с некоторым беспокойством спрашивали себя, когда же окончится холостяцкая жизнь и дети наконец поженятся — ведь уже не маленькие, обоим скоро по тридцать! Владик и Таня, однако, были довольны сложившимся «статусом-кво» и не спешили под венец.