Каждый твой вздох   ::   Макнот Джудит

Но когда любовница стала давить на Эдварда, требуя, чтобы тот женился, как обещал, он стал увиливать, а потом вообще отрекся от отцовства. Хитрая бабенка пригрозила поведать свою печальную историю репортеру «Трибюн».

Тут мобильный Эллиота снова завибрировал. Проверив номер звонившего, он сунул трубку в карман и продолжал:

— В то время Сесил решил продвигать Эдварда в большую политику, и скандал разрушил бы все его планы, но и позволить «ничтожной маленькой потаскушке» войти в семью было немыслимо. Такого он допустить не мог. Сесил пытался откупиться, но она продолжала настаивать на праве ребенка иметь законное имя, называться Уайаттом и воспитываться, как Уайатт. Она наняла адвоката, и наконец обе стороны пришли к согласию: Эдвард женится на ней за несколько недель до появления новорожденного и разведется сразу после родов. Она отказалась от всех прав на ребенка, передав его под опеку Сесила. Сесил, в свою очередь, обязался позаботиться, чтобы ребенок воспитывался, как подобает Уайатту, со всеми привилегиями, какие дают деньги и связи в обществе, а также включая лучшее образование, путешествия за границу и тому подобное. При этом она получала значительную сумму при условии, что никому ни слова не скажет о том, что случилось, и никогда не попытается вступить в контакт с заинтересованными сторонами, в том числе и с собственным отпрыском.

Макнил поднял воротник куртки. Если нижней части тела было довольно тепло, то уши превратились в ледышки.

— Очевидно, позднее Сесил передумал насчет внука, — пробормотал он, растирая руки, прежде чем сунуть их в карманы.

— Нет, он следовал букве, но не духу сделки. И хотя согласился, чтобы Митчел воспитывался со всеми подобающими Уайатту привилегиями, какие дают деньги и связи в обществе, все же вовсе не имел в виду, что в круг этих связей должна входить сама семья Уайаттов. Через неделю после рождения Сесил отослал Митчела вместе с фальшивым свидетельством о рождении в Италию на воспитание в одну чем-то обязанную ему семью. Когда мальчику исполнилось года четыре, Сесил вырвал его из привычного окружения и отправил в дорогой французский пансион. Позже он учился в частной швейцарской школе, а потом в Оксфорде.

— А парнишка знал свое настоящее имя? Или имя того, кто платил за его шикарное образование? — спросил Макнил.

— Семья, с которой он жил в Италии, рассказала парню только то, что было велено: будто бы его подбросили на порог одного калифорнийского дома, имя и фамилия наугад выбраны из телефонного справочника, а какие-то щедрые американские спонсоры регулярно платят за воспитание и обучение таких же подкидышей, как он, взамен желая только одного — оставаться анонимными.

— Иисусе, — вздохнул Макнил.

— Если это жалость, оставьте ее для того, кто этого заслуживает, — саркастически хмыкнул Эллиот. — Судя по тому, что я слышал, юный Митчел вовсю наслаждался жизнью и на все сто использовал свои возможности. Способный спортсмен, он преуспел в спорте, учился в лучших школах и был на короткой ноге с детьми из лучших европейских семей. После окончания колледжа он на редкость умно использовал свое образование, приятную внешность и приобретенные связи, умудрившись сделать кучу денег. Теперь ему тридцать четыре, и почти все его компании находятся в Европе. У него есть квартиры в Риме, Лондоне, Париже и Нью-Йорке.

Эллиот взглянул на часы и нахмурился, пытаясь разглядеть циферблат в темноте.

— Не скажете, который час?

Макнил задрал рукав и глянул на большие светящиеся зеленые цифры своего «Таймекса» [1]

— Восемь сорок пять.

— Мне нужно идти. Хотя бы ненадолго появиться на вечеринке Сесила.