Красотка   ::   Коллинз Джеки

Несмотря на обширные познания в области контрацепции, она боялась переступить последнюю черту – пока не произошло ее знакомство с дальним родственником Антонио по имени Карлос.

Ники было семнадцать, и она чувствовала себя готовой на многое. Карлосу было двадцать пять, это был уверенный в себе и необычайно красивый парень. Ему не понадобилось много времени и усилий, чтобы переломить ее внутренние запреты, а затем и разбить ей сердце. К несчастью, подобно своему родственничку Антонио, Карлос был неисправимым распутником и не пропускал ни одной смазливой мордашки.

Разгневанная и оскорбленная его небрежением, Ники ступила на путь мщения и стала запрыгивать в постель к каждому встречному, рассчитывая в конце концов вызвать в Карлосе ревность и заставить его ползать перед ней на коленях, моля о прощении.

Но этого не произошло.

С настойчивой подачи старушки-матери Антонио вмешался и предостерег дочь, что, если она не образумится, ее начнут называть шлюхой и дрянью.

– А сам-то ты кто?! – набросилась Ники на отца, хорошо зная его неумение держать ширинку застегнутой. – Девственник, что ли?

– Нет. Но я мужчина, – ответил он и снисходительно улыбнулся. – А мужчинам все дозволено.

Они ругались чуть не до утра, причем в пылу спора наговорили друг другу таких вещей, о которых потом каждый страшно жалел. Наутро Ники села в самолет до Лос-Анджелеса и больше в Европу не приезжала.

С тех пор прошло без малого два года. Теперь, когда Ники была помолвлена, она никак не могла решить для себя вопрос, стоит ли позвонить отцу и поставить его в известность?

«Привет, папуля! – промурлычет она. – Я больше не шлюха и не дрянь. Не приедешь ли на мою свадьбу, чтобы вручить меня жениху, как полагается?»

Сеньор Двойные Стандарты! Мог бы и позванивать дочери хоть иногда. Нет же, ни разу! Впрочем, Лиза всегда говорила, что давно разочаровалась в Антонио, и, наверное, она права.

Тем не менее Ники по-прежнему любила отца, хотя, конечно, уважения к нему не испытывала. Как бы то ни было, беспечное отношение Антонио к женщинам наложило отпечаток на ее восприятие всего сильного пола. Теперь оно выражалось в девизе: «Имей их, пока не поимели тебя!» До последнего времени она так и жила, в отличие от добродетельной мамочки, которая продолжала влюбляться. Или впадать в грех вожделения – это как посмотреть.

Профессиональным мастерством и успехами матери Ники восхищалась. Однако особой близости между ними не было. Да и о какой близости может идти речь, если для Лизы работа всегда была на первом месте, любовь – на втором, и лишь где-то напо-зорном третьем угадывались материнские чувства, привязанность к своему единственному ребенку? Ведь Ники появилась на свет, когда Лизе было двадцать и впереди во всем своем блеске маячила подлинная слава.

Подчас Ники радовалась, что Лиза не завела еще детей: едва ли ее можно было назвать матерью по призванию.

Зато Лиза Роман была по призванию суперзвезда. Она пришла в этот мир, чтобы стать объектом поклонения миллионов.

Лиза Роман работала с камерой как никто другой. Все ее жесты и позы были точно рассчитаны, и она с упоением занималась любовью с объективом. И камера отвечала ей взаимностью, что даже в Голливуде происходит далеко не со всеми. Кроме всего прочего, Лиза никогда не боялась тяжелой работы. На самом деле именно в труде ее воспитывали родители – весьма строгие люди со Среднего Запада. «Трудись не покладая рук и не жди благодарности», – с детства вдалбливал ей отец. Это был суровый человек, не склонный к нежностям. В школе Лиза пахала что было сил, получала высшие оценки, но никогда не слышала похвалы от родителей. Даже когда ее назвали лучшей ученицей в классе, дома отказывались признавать, что она достигла чего-то из ряда вон выходящего. В конце концов в шестнадцать лет, после ужасной ссоры с родителями, она убежала из дома в Нью-Йорк со своим парнем и больше не вернулась.