Любимый мой   ::   Леклер Дэй

Рейф настаивал, чтобы она ни о чем не думала и веселилась, но Шейн чувствовала себя очень неловко, полагая, что только ради нее брат и его жена устроили этот бал. Посмотрев на Рейфа, она нахмурилась. С кем это он разговаривает? Она была готова поклясться, что он чем-то раздражен. Даже больше того: Рейф стоял напряженный как струна, сжимая и разжимая кулаки. Что же могло настолько вывести его из себя? Толпа расступилась, и она увидела, почему он так зол. Чэз Макинтайр стоял рядом с ним. Шейн почувствовала себя так, словно почва уходит у нее из-под ног. Ей казалось, что где-то далеко звонят колокола, а потом Шейн поняла, что это всего-навсего колокольчики на ее маске позванивают оттого, что она дрожит. Она схватилась за перила балкона, чтобы не упасть, и колокольчики тут же замолкли. Господи Боже, разве такое возможно? После стольких лет разлуки ее муж вернулся. Но почему? Почему именно сейчас, когда уже столько воды утекло? Чего он хочет? А может, будет правильнее спросить, кого он хочет? Сраженная этой мыслью, Шейн стояла и смотрела, как он подошел к столику, на котором лежали маски, выбрал одну и направился в зал для танцев. Все это было так неожиданно, что у нее вдруг потемнело в глазах. Наконец-то ее молитвы услышаны! Ее муж вернулся к ней. И все-таки в его поведении было что-то непонятное: он даже не пытался ее найти.

Впервые за прошедшие девять лет она решилась действовать по велению сердца. Шейн быстро поправила украшенную колокольчиками маску, и они отозвались на движение ее рук мелодичным звоном. Маска закрывала почти все лицо, делая ее неузнаваемой. Она шла, а колокольчики продолжали звенеть. Спускаясь по лестнице, ведущей в зал для танцев, и разглаживая складки на золотистом вечернем платье, Шейн искала в толпе высокого, хорошо сложенного мужчину в смокинге. Ей казалось, что прошла целая вечность, прежде чем она попала в зал. Стоило ей спуститься, как сразу трое гостей подошли к ней, и Шейн пришлось провести какое-то время, беседуя с ними. И вот наконец она оказалась там, куда так спешила. Шейн почти сразу нашла в толпе Чэза: он беззастенчиво рассматривал трех женщин, что беседовали недалеко от него. Одна была изящной блондинкой, вторая гибкой и стройной шатенкой, а третья — знойной брюнеткой.

Зачем он здесь? — подумала она. Разве не из-за нее? Нет, он не может искать себе жену. А вдруг так оно и есть? Шейн подошла поближе, чтобы лучше видеть, что происходит. Чэз танцевал поочередно со всеми тремя дамами, и она отметила про себя, что он по-прежнему хороший танцор: во всех его движениях чувствовались легкость, уверенность и сила. Неожиданно какой-то мужчина взял ее под локоть:

— Не желаете ли потанцевать?

— Нет, благодарю вас.

— Всего один танец, — мужчина чарующе улыбнулся. — Прошу, не отказывайте мне.

Шейн заколебалась: в конце концов, ей нетрудно выполнить просьбу незнакомца, кроме того, это даст ей возможность незаметно наблюдать за Чэзом.

— Хорошо, я согласна.

— Меня зовут Сазэрленд. Август Сазэрленд, представился незнакомец, легко кружа ее в танце.

— Очень приятно, мистер Сазэрленд. Меня зовут Шейн.

— Так вы планируете выйти замуж?

— Боюсь, что нет.

Ее собеседник так удивился, что даже на секунду перестал танцевать.

— Нет?

— Простите, — извинилась Шейн, — мне следовало сразу сказать вам об этом. Мой брат и его жена — хозяева бала, а я просто наблюдаю.

— Это вы меня простите. За назойливое приглашение. — Август быстрее закружил ее в вальсе. — Надеюсь, один танец с вами — это не грубое нарушение правил бала.

— Конечно, нет, — улыбнулась Шейн и посмотрела через его плечо на Чэза.

Теперь Чэз танцевал с брюнеткой. Она была одета в костюм Клеопатры. Он ее так обтягивал, что было удивительно, как она вообще может двигаться в таком наряде.