Лорд-пират   ::   Джеффрис Сабрина

Ведь ей уже пришлось призвать к порядку матроса, который пытался под покровом ночи проникнуть в отсек к осужденным. Тогда Саре не спалось, и она на минуту вышла из тесной каюты, чтобы подышать свежим воздухом.

Но куда подевались капитан, офицеры, врач и его жена?

– Я вот хотел поговорить, – не унимался настойчивый кавалер.

Что ж, оставалось лишь одно: не заботясь о любезности, поставить нахала на место. К счастью, в этот момент зазвонил колокол, извещая о начале следующей вахты.

Освободившиеся матросы начали спускаться со снастей, другие выбежали на палубу, собираясь занять их место. Сара воспользовалась суетой и спаслась бегством. Но даже в кают-компании, где девушка завтракала вместе с офицерами, сердце гулко стучало. Джордан не ошибся в своих опасениях.

Сара строго приказала себе не поддаваться напрасным страхам. Вокруг множество людей. Просто надо пореже одной гулять по палубе.

Но это задача не из легких. Постоянно сидеть в каюте или кают-компании невыносимо тоскливо, а компаньонки или надежного спутника для прогулок нет.

В эту минуту в кают-компанию вошел капитан Роджерс и торжественно занял свое место во главе стола. Этому грубоватому, неотесанному человеку куда интереснее следить за всеми мелочами сложного корабельного хозяйства, чем разговаривать с докучливой особой, которую зачем-то прислал Дамский комитет.

Сара внимательно оглядела стол. У офицеров, разумеется, столько дел, что времени для прогулок просто не найдется. Вот врач и его супруга, возможно, согласятся сопровождать гостью, но разговаривать с ними почему-то не хочется. Они весьма мрачно настроены, их мучают дурные предчувствия и страхи перед штормами и катастрофами. Доктор уже успел нагнать страху на дочку одной из узниц: не долго думая гуманный лекарь заявил, что выступающий лоб девочки – явное свидетельство преступных наклонностей, как и у матери. Девочка успокоилась лишь после того, как Сара потихоньку обратила ее внимание на лицо почтенной докторши: скрытый мелкими кудряшками лоб имел точно такую же форму.

Корабельный повар без лишних церемоний швырнул пассажирке миску овсяной каши, и той пришлось поймать завтрак почти на лету. Нет, компаньона для прогулок здесь не найти. Так что придется поменьше гулять и побольше работать. К счастью, на «Добродетели» плыли восемь детей школьного возраста, пять десят две узницы и тринадцать малышей. Так что всех – за исключением двух грудных – придется тем или иным способом обучать.

Уже через час молодая учительница спустилась на нижнюю палубу, чтобы приступить к делу. Странно, но в обществе осужденных женщин она чувствовала себя в большей безопасности, чем наверху, рядом с матросами.

Двери камер были открыты, и узницы расхаживали по палубе, занимаясь обычными утренними делами. Сейчас они совсем не походили на преступниц. Женщин и детей разделили на восемь групп – по числу столов, за которыми они питались, – и днем позволяли беспрепятственно передвигаться по нижней палубе. Однако на ночь всех запирали в четыре тюремные каюты – по две группы в каждой. Размеры этих плавучих камер составляли девять на двенадцать футов. Сейчас узницы входили и выходили, наводили порядок на трехъярусных нарах, складывали свои вещи, умывались в большой бочке с морской водой и вообще ничем не отличались от обычных путешественниц.

Разумеется, кроме татуировки, которая то и дело выглядывала из-под одежды. Что заставляло узниц портить собственное гело? Возможно, то же самое, что в прошлые века побуждало дам из высшего сословия носить огромные напудренные парики и кринолины? Мода.

Объективности ради стоило заметить, что татуировку на тело наносили лишь самые закоренелые преступницы.