Ложь во имя любви   ::   Роджерс Розмари

Ей не с кем было поделиться сомнениями: рядом не было умудренной опытом женщины, которая предупредила бы ее, посоветовала бы не торопиться с замужеством. Единственным напутствием, которое она получила, были слова Конэла, произнесенные его обычным грубым тоном: «Помни, что ты обещала повиноваться мужу и во всем ему подчиняться. Это все, что тебе следует знать, сестра». Сказав так, он обменялся с Лео взглядами, понять которые ей не было дано – тогда…

После отъезда из Ирландии жизнь Пегги была слишком полна новизны, слишком часто вызывала недоумение, чтобы у нее возникло желание поразмыслить о своем поспешном браке и о холодном, далеком от нее мужчине, которому было суждено стать ее нареченным.

Первым делом он привез ее в свое родовое поместье на пути в Корнуолл, где познакомил со своими родителями. Его отец, герцог Ройс, оказался немощным и желчным старикашкой. Едва приподняв при ее появлении одну косматую бровь, он кивнул и проворчал: «Ты поступаешь верно – и своевременно. Я говорил, что женитьба – единственный способ».

Старший брат Лео, виконт Стэнбери, находился где-то в Европе; младший, Энтони, сжалился над ней, потряс ей руку и торопливо пожелал удачи.

После Корнуолла они много путешествовали, и ее никогда не оставляло чувство усталости. Навещая с ней родственников и друзей, Лео всюду оставлял ее на их попечение. Далее последовало несколько месяцев в Лондоне – сплошной круговорот примерок ослепительных нарядов и бесконечная череда приемов, после которых она падала с ног от усталости и недосыпания и была только благодарна супругу за то, что он не досаждает ей своим присутствием. Сестра Лео, леди Хезер Бомон, повсюду водила ее за собой и следила, чтобы она со всеми знакомилась, и по всякому случаю облачалась в подобающие туалеты, и пользовалась надлежащими украшениями. В Лондоне в их распоряжение был предоставлен роскошный дом герцога, где Пегги научилась вести учет домашних расходов и управлять огромным штатом прислуги.

Однако не успела она привыкнуть к лондонской жизни, как они снова пустились в путь, на сей раз через океан, ибо отец передал Лео крупную плантацию в американской колонии Северная Каролина.

Лео стал еще красивее, хотя его лицо уже приобрело отпечаток распутной жизни. Пегги привыкла к его неизменной холодности и строгой официальности по отношению к ней. Она знала, что многие женщины не могут скрыть зависти и шепчутся, что ей посчастливилось иметь на редкость верного мужа. Они не могли знать, что муж, считая ее совсем непривлекательной, навещает ее лишь изредка, да и то после изрядной порции бренди; что никогда не раздевает ее догола, а лишь неуклюже пользуется в темноте ее телом, причиняя ей боль, словно для него невыносимо видеть ее лицо и наготу. Она не имела никакого представления о том, что должно происходить между мужчиной и женщиной, поэтому, слушая его брань и морщась от боли, она обвиняла себя в неопытности. Лео был настоящим красавцем мужчиной, воплощением аристократического совершенства, поэтому вина полностью лежала на ней. Ей не приходило в голову роптать на то, что он предпочитает ее обществу компанию дружков. Лишь много-много позже она поняла наконец, какими дьявольскими страстями одержим ее муж и какого разнузданного распутства требует его нечестивая душа…

В Каролине Лео оказывал содействие армии, в связи с чем отсутствовал неделями, а то и месяцами. За урожаями следил управляющий, все работы выполняли рабы. Рабыни расчесывали длинные роскошные волосы Пегги и не давали шагу ступить самостоятельно. Она пристрастилась к чтению – сначала просто от скуки и одиночества, беря наугад, неуверенно книги в огромной библиотеке и проклиная свое дурное образование.